Теперь Бесс намерен собрать в кулак силы Бактрии, Согдианы, Гиркании и дать отпор Искандару. Однако удастся ли ему это, если многие военачальники, привыкшие умножать собственную славу, побеждая врага в честном бою, а вероломный удар кинжалом в спину считавшие бесчестьем, покинули армию Бесса?..
Как только музыка смолкла, Бесс наклонил вперед тучное тело и вытянул руку:
— Мои доблестные военачальники! Друзья! — сказал он, голос у него был зычный, густой. — Я созвал вас, чтобы, принеся обычную жертву нашим богам, согласно обычаю, держать с вами совет… Ибо мудрый всегда приступает к делу, предварительно посоветовавшись с не менее мудрыми, а глупец считает себя самым умным и все решает сам. Не потому ли мой предшественник Дариявуш так плохо кончил, наказанный богами?..
Его язык, отяжелев от вина, ворочался с трудом. Однако Бесс был горд своей царской властью, и речь его была дерзкой. Он говорил, что Искандар выскочка и бахвал, еще не достиг возраста, когда мужчина становится поистине мудрым, а своими победами он обязан только тупости и нерешительности Дариявуша. Он стал перечислять, загибая на руке пальцы, сколько возможностей нанести македонянам сокрушительный удар было упущено Дариявушем.
— Вам известны теснейшие ущелья Киликии, — продолжал Бесс. — У Дариявуша была возможность, отступая, завести македонян при их самоуверенности и беспечности в места со многими ущельями и реками, среди которых попавший в засаду враг не мог не сопротивляться, не бежать. Если бы я был на его месте, то…
И Бесс живописал, с какой легкостью он давным-давно разгромил бы врага, именуйся только Артаксерксом.
— Слава царю царей!
— Слава Артаксерксу! — раздавались выкрики.
Вновь звенели бокалы. Бесс поднимал руку, требуя тишины, и говорил, что со дня на день к нему придут признавшие его власть хорезмийцы и даки, саки и инды, а также обитающие за рекой Танаис скифы, которые все до одного столь рослы, что самый высокий македонянин приходится им только до плеч. «Вы станете свидетелями того, как зарвавшийся Искандар получит от меня пинка под зад!..» — сказал он, и голос его потонул в выкриках:
— Несомненно, ты пленишь Искандара!..
— Ему полюбились наши вина, утопи его в бочке с вином!
— Ха-ха-ха-ха!!!
Бесс сделал знак, чтобы обильнее обносили гостей вином. Снова зазвучала музыка, и послышался, переплетаясь с нею, голос певца. Появились танцовщицы с приклеенными к устам улыбками, бесшумно скользили, утопая по щиколотку в ворсистом ковре и изгибаясь, каждая пыталась угадать по устремленным на нее жадным взглядам того, кому она достанется в эту ночь. Однако среди присутствующих большинство было пожилых, убеленных сединами, и многие из них, облокотясь о подушки, уже начали подремывать.
— Спитамен! — раздался вдруг зычный голос Бесса, державшего в руке наполненную чашу. — Почему ты сел от меня так далеко? Твое место по правую руку от меня!..
Сидящие плотно по обе стороны трона бактрийцы и персы хмуро переглянулись, перебросились словами, кажется, им пришлось не по вкусу то, что захмелевший Артаксеркс оказал такое внимание согдийскому аристократу, тогда как не он, а они добыли ему власть и корону.
А Бесс, держа чашу на вытянутой руке и проливая красное, как кровь, вино на ковер, продолжал:
— Подойди, Спитамен, ко мне! Артаксеркс хочет с тобой выпить!
Пока Спитамен шел к нему, Бесс приказал налить и всем остальным.
Бесс грузно поднялся и, положив левую руку на плечо Спитамену, сильно сдвинул свою чашу с его чашей.
— За наш совместный поход! За победу! — сказал он и поднес чашу к губам.
Он пил медленно, алая струйка побежала по двойному подбородку к вороту, и ворот, пропитываясь, становился алым, будто по шее его провели ножом.
Спитамен отвел глаза и осушил чашу.
Ноги плохо держали накачавшего себя вином Бесса, он покачнулся и, схватившись за подлокотник, опустился в кресло.
— Моими войсками будут командовать такие полководцы, как ты, Спитамен! Пусть Искандар знает об этом и трепещет!.. Семь тысяч моих пахлаванов стоят наготове и ждут моей команды. Скоро прибудут еще… Я приведу вас к победе. Дариявуш был трусом и бездарным стратегом. За это мы и приговорили его к смерти. Но Артаксеркс вернет Персии ее славу! Жива еще династия Ахеменидов…