Посмотрев на Спитамена, Бесс распрямился в седле, расправил плечи, выше поднял голову, подумав: «Как он держится в седле, как гордо восседает! Подумаешь не я, Артаксеркс, царь Азии, а он. Видно, в Согдиане чувствует себя хозяином, позабыв, кому обязан служить. К нему то и дело подъезжают его сотники, он отдает распоряжения, и они мчатся, настегивая коней, спеша выполнить его повеление…»
Бесс снова задремал, развалясь в седле. Эх, жаль, крытый царский возок пришлось оставить на том берегу. В нем можно было удобно устроиться и никто тебя не видел и знать не мог, спишь ты или даже в пути занят государственными делами. А тут… только и думай, как бы не свалиться с седла. Все-таки дает о себе знать бессонная ночь. Голова до сих пор трещит от вина. Вот он придет в себя и тогда уж найдет повод призвать к себе и поставить на место этого зарвавшегося согдийца, который, кажется, забыл, что не один век в Азии правила знаменитая династия Ахеменидов. Из этой династии и Бесс. Священный сан царя всей Азии принадлежит ему по праву. И Спитамену следовало бы лишь благодарить Артаксеркса за то, что он отнес его к своему ближайшему окружению. Стоит этим варварам слегка потрафить, они тут же норовят сесть тебе на голову…
Покойный родич Дариявуш, да будет ему пухом земля, имел твердую руку и умел властно править, а тем, кто проявлял норов, ломал хребет… Как только подумал о Дариявуше, снова у Бесса сжалось сердце, будто кто сдавил его железным обручем, а спина покрылась холодным потом. Да что же это? Тень убитого царя неотвязно следует за ним… Бесс даже обернулся, дабы убедиться, что ее нет за плечами.
Спитамен и вернувшийся к нему Датафарн ехали справа, чуть приотстав. За ними садилось солнце, разведя вдоль всего горизонта алый костер. «Если вблизи царя такие воины, то царь должен быть спокоен. Так почему же у меня так тревожно екает сердце, прямо готово выпрыгнуть, как пугливый заяц из клетки?.. Почему ищу невольно взглядом могучих джигитов личной гвардии?.. Обеспокоен, не слишком ли они отстали?..»
Бесс еще раз медленно обернулся, казалось, даже поворот головы, крепко сидящей на толстой шее, давался ему с трудом. Он долго и пристально смотрел на едущих бок о бок Спитамена и Датафарна. Временами ветер доносил их голоса и смех, вот только, о чем они говорят, Бесс, к сожалению, разобрать не мог. Да и выражения лиц их не разглядишь, поскольку в глаза бьют лучи угасающего солнца.
Датафарн заметил, что на него смотрит царь, и умолк. Затем, подогнав своего коня ближе к Карасачу и почти касаясь стременем стремени Спитамена, тихо спросил:
— Артаксеркс не на шутку чем-то обеспокоен?..
— Видно, начинает понимать, что тяжеловата для него корона Дариявуша, — ответил Спитамен.
Да, конечно, корона сама по себе еще ничего не значит. Поистине ли обладает Бесс властью над массой людей, которых ведет невесть куда?.. Ведь он не знает толком, куда всех ведет, зачем и что ждет его самого. Просто бежит, как затравленный зверь, спасая собственную жизнь.
А Спитамен прибыл со своим воинством в Бактрию не для того, чтобы тотчас же с позором бежать обратно, а чтобы принять участие в сражении с Искандаром Зулькарнайном на стороне великого царя Дариявуша. И не потому что так уж чтил царя царей. Дариявуш на протяжении десятилетий собирал дань с Согдианы и алчность его не знала границ. Вовсе не тем Спитамен был озабочен, чтобы Дариявуш, победив Зулькарнайна, еще более укрепил собственную власть. Эти два кровожадных льва, по его расчетам, должны были перерезать друг другу сухожилия и спустить кровь. Тогда согдийцам представился бы случай скинуть бремя Ахеменидов и обрести свободу… Спитамен привел свое воинство, желая убедиться, действительно ли верно все, что рассказывают о македонянах, в самом ли деле они столь страшны и непобедимы. Увы, не пришлось ему участвовать в больших решающих сражениях. Но и тех коротких, молниеносных стычек с македонянами было достаточно, чтобы убедиться, что и они смертны. И у них ломаются мечи, и тоже хлещет алая кровь, когда сабля отсекает им кисть, сжимающую оружие, или голову, они тоже издают нечеловеческие вопли и стонут, валясь с коней, пронзенные копьями или стрелами…
— Посмотри, Спитамен, какую царственную величавость он на себя напускает, — усмехнувшись, заметил Датафарн и кивнул в сторону Бесса. — Неужто не понимает, что со стороны это выглядит смешно?..