— Где он, забери его ваш Анхра — Майнью?!
— В Мараканде.
— Мараканду я возьму не ранее, чем через месяц, а я не хочу так долго ждать!..
И он бы взял Мараканду гораздо раньше, чего бы это ему ни стоило, если бы даже пришлось самому карабкаться на крепостные стены и разбивать таранами башни. Судьба, однако, распорядилась по-иному: на шестой день взятия замка явился сам его хозяин, Оксиарт.
Свадьбу отпраздновали в замке торжественно, согласно согдийским обычаям. Но Александр решил соблюсти и свои обычаи — он приказал принести хлеб: именно хлеб считался у македонян священнейшим залогом прочного брака. Горячую, только что вынутую из тандыра булку разрезали мечом пополам, и Александр с Равшанак отведали ее.
Сын Оксиарта, брат Равшанак, был принят в эскадрон гетайров, приближенных к царю. Сейчас он тоже где-то там, у Политимета, обеспечивает безопасность царя.
Когда приблизились к тугаям, уже взошло солнце. Приотставший было отряд агемы, пустив коней аллюром, быстро нагнал их и последовал на небольшом расстоянии, чтобы в случае чего в мгновенье ока оказаться рядом с повелителем.
Вдруг от ствола пепельно-серой маслины отделилась человеческая фигура. Несколько телохранителей одновременно вскинули луки и через мгновенье спустили бы стрелы, если бы царь не воскликнул:
— Это же Клит!.. Что он тут делает спозаранок?
— Судя по его снаряжению, собрался с нами на охоту! — весело ответил Лисимах.
— Выходит, прознал?.. Как ты пронюхал о наших планах, эй, Клит? — спросил, смеясь, Александр.
Он любил этого молодого гиппарха, своего ровесника, который сочетал в себе в равной мере веселый нрав и отвагу. Нередко, оставаясь одни, они вспоминали дом, где прошло их детство, где они вместе играли в одни и те же игры, и милую Ланику, сестру Клита, кормилицу Александра, которая с ним была, пожалуй, ласковее, чем с братом, старалась восполнить то, что недодала ему мать.
Клит, конечно же, знал об особом к нему отношении царя, потому и посмел без его соизволения присоединиться к организованной тайно, для «отдохновения царской души» охоте. Окажись на месте Клита кто иной, несомненно, лишились бы головы и тот, кто прознал о тайне, и тот, кто ее выдал. К тому же Александр был почти уверен, что Клиту сообщил об охоте Лисимах. А кто еще?.. Сурово глянул на Лисимаха и погрозил пальцем.
— Прости, Александр, — сказал Клит, приближаясь. — Я решил, что ты просто забыл о моем пристрастии к охоте.
— Это действительно так, дружище! — воскликнул Александр. — Присоединяйся к нам. Но только учти: тут, говорят, водятся могучие тигры. А я у тебя вижу только лук и стрелы. Мне не нужен еще один покалеченный гиппарх, — он глянул на Лисимаха, который смущенно отвел взор и машинально погладил правое плечо. Во время охоты в Сирии года два назад он вступил в схватку с леопардом и убил его. Однако зверь прокусил ему плечо, повредив сухожилие. С тех пор он не может высоко поднять руку. Теперь он не воин, не рубака. Зато у него хорошо работают мозги. И потому царь держит его при себе в качестве хилиарха[81], нередко советуется с ним, но чаще поручает заниматься хозяйственными делами.
Вынырнув откуда-то из-за зарослей, подъехал на коне Аспат. Клит, подозрительно оглядев его, проговорил:
— Это и есть охотник, который взялся показать дорогу?
— Тебе и это известно?.. — удивился царь. — Ну и болтуны, оказывается, есть среди моих гетайров!
Лисимах побледнел, глаза его, устремленные на Клита, выражали укор. «Неужели не понимает, что каждое слово, сказанное в присутствии царя, подобно стреле, выпущенной вертикально вверх? Падая вниз, она может вонзиться в темя. Из-за его болтовни я лишусь доверия царя!»
— Чтобы проверить, действительно ли Аспат искусный охотник, я послал его добыть какой-нибудь дичи, — сказал, оправдываясь, Лисимах. — Он принес молодого кабанчика, убитого одним ударом прямо в сердце… Вечером мы с Клитом устроили небольшую пирушку…
— И были одни? — спросил Александр, прищурясь, а по лукавым искрам в его глазах было заметно, что ему известно и все остальное.
Пока они пили вино и ели кабанчика, держали взаперти четырех молодых согдианок. А потом, разгоряченные вином, тешились с ними до самого утра…
Царь не сводил с Лисимаха глаз, тот виновато опустил голову.
— Что ж, за это не корю, — смеясь, сказал Александр. — Чем больше македонян произведут на свет местные женщины, тем лучше!.. А вот то, что не принесли мне попробовать даже кусочка кабанчика, даже крылышка фазанчика, меня крепко обидело.