— Датафарн прав, — сказал тот. — Справа холмы идут сплошной стеной. За ними может укрыться большое войско… Юноны пойдут слева.
— Я тоже так думаю, — сказал Спитамен. — Они решат, что наши главные силы скрыты холмами. И дай — то Бог, чтобы мы не ошиблись в своих расчетах, — проговорив это, Спитамен провел по клиновидной бородке ладонями. — Когда они начнут тебя, Датафарн, обходить, ты боя не принимай. Челюсти у крокодила крепкие… Уходи в степь. И постарайся как можно больше напылить — чтобы они не сразу заметили, что за холмами никого нет. Они начнут тебя преследовать. Привыкли, что противник от них только и знает, что бежит… А ты, Хориён, останешься на холмах с массагетами. Только после того, как часть юнонов бросится в погоню за Датафарном, вступишь в бой. А до того — ни с места, слышишь? Твоя вторая задача — перекрыть юнонам путь, когда они, спасаясь, побегут к Мараканде…
— Побегут?.. — усмехнулся Хориён. — Пока что чаще бегут от них…
— Побегут, — сказал Спитамен. — И еще как!.. — он снова внимательным взглядом окинул горизонт, который постепенно становился желтым. Значит, к небу поднималась пыль. Только ветер мог взметнуть ее так высоко или копыта многочисленных коней. Ветра не было, не шевелилась ни одна былинка.
— Нам, кажется, надо спешить, — сказал Спитамен и посмотрел в глаза Датафарну; в его взгляде были и просьба беречь себя, и желание передать свою уверенность, и прощание: — Постарайся, чтобы юноны, преследуя тебя, прошли как можно ближе к тугаям. Я, Зурташ и Шердор будем там.
Теперь Датафарну и Хориёну все стало окончательно ясно.
Обмениваясь рукопожатиями, они мысленно пожелали друг другу удачи: развернув коней, разъехались в разные стороны и подали знак своим отрядам следовать за ними…
С покатых, словно черепашьи спины, холмов было видно далеко. Туча пыли, приближаясь, все росла. Так обычно движется самум, ломая старые саксаулы, занося песком целые караваны… Вскоре у основания рыжей тучи стала приметна черная лава, а из нее постепенно стали выпрыгивать отдельные конники, арбы с поклажей и верблюды. Юноны, видно, тоже издалека приметили на холмах всадников, на ходу стали разворачивать ряды и охватывали все большее пространство степи.
Приблизившись на расстояние, когда стали различимы древки копий, мерцание шлемов и оружия, юноны остановились, вглядываясь, вероятно, в холмы и прикидывая, что предпринять… Наконец правое крыло их войска стало вытягиваться, расти. Они ринулись в обход холмов.
У Датафарна радостно забилось сердце. Исторгнув торжествующий клич, он высоко поднял меч и стремительно съехал с холма. И войско с гиканьем устремилось за ним. Этот неожиданный маневр вызвал в рядах юнонов замешательство. Воинство Датафарна состояло из степняков и горцев, с детства привыкших к охоте, им ничего не стоило сбить с дерева яблоко, не испортив плода и не задев ветви. Ураганом проносились они мимо юнонов, едва различимых в пыли, и выпустили в них стрелы, по нескольку каждый, метя в шею, живот. И горе тому, кто не успел прикрыться щитом. Немало их, коротко вскрикнув, повалилось с коней.
Македоняне выставили сариссы — длинные копья, готовясь принять бой. Но варвары промчались мимо, осыпав их тучей стрел, и направились в степь, закинув за спину щиты.
Фарнух спохватился первым. Он вспомнил, что варвары имеют обыкновение исчезать в степи, как иголка в стоге сена. Попробуй их потом найти. Вряд ли Александру понравится, если они их упустят.
— Вперед, вперед!.. Не терять из виду! — заорал Фарнух, пришпоривая коня и держа наготове сариссу, которой он пронзит спину врага, как только расстояние между ними сократится настолько, чтобы можно было добросить копье…
Деревья джиды и тамариска были низкорослы, разрослись, не в высоту, а вширь и больше походили на огромные кусты. Ветки их были сплошь покрыты огромными шипами, и воинам Спитамена стоило немалого труда пробраться в тугаи, да еще провести и коней. Теперь они стояли, держа коней в поводу, и, точно из-за зеленой сети, наблюдали за тем, как разворачиваются события около холмов.
Всего шагах в двустах от тугаев промчался, отстреливаясь, отряд Датафарна, подняв облако пыли. И не стих еще гул копыт уносящихся коней, как со стороны холмов стала накатываться вторая громыхающая волна, и сквозь едва поредевшую клубящуюся завесу Спитамен увидел несущихся с копьями наперевес юнонов… «Благодарение Ахура — Мазде», — подумал он и проверил, надежно ли закреплены на голой руке налокотники, сделанные из трех слоев толстой бычьей кожи. Из такой же кожи панцирь защищал грудь и спину, поверх него была накинута тигровая шкура; шлема Спитамен не надевал — так легче уклониться от ударов и, стало быть, уберечь голову.