Своенравен Окс. Особенно весной неукротим его бурливый желтый поток. Он подмывает берега, обрушивая их вместе с деревьями, и нередко разливается вширь, как море, затопляя обширные пастбища и возделанные земли. Не раз случалось, что старое ложе становилось ему тесно, Окс, взбунтовавшись, смывал правый или левый берег и прокладывал себе новый путь вдалеке от старого русла, смывая на пути своем сады, селения, унося скот и людей, которые, ничего не подозревая, пасли в степи отары.
О великий Окс, испокон веков ты являлся стражем западных границ Согдианы, почему бы и теперь тебе не возмутиться, не забурлить от гнева, когда подступили к берегам твоим, придавив их своей тяжестью, закованные в броню войска кровожадного Зулькарнайна? Ведь цвела весна, и был ты в силе. Иль вправду ему, именующему себя сыном Зевса, покровительствует сам Бог?..
Весь левый берег был усыпан вражескими воинами и напоминал муравейник. Юноны поили коней, черпали шлемами воду и пили сами. А войско, то пешее, то конное, все шло и шло по дороге, вытянувшись далеко, до самого горизонта, и желтая пыль, взбитая ногами людей, копытами коней, колесами колесниц и арб, зависла над степью, затем застлала небо, и солнце едва проглядывало сквозь мутную пелену.
Искандар в белом шелковом плаще и блестящем двурогом шлеме стоял на крутом берегу и смотрел на реку, которая медленно несла свои волны, временами вскипая то в одном месте, то в другом и вскручивая жадно втягивающие в себя воздух воронки. Не так — то просто было переправить на тот берег людей, лошадей, колесницы, тяжелые стенобитные тараны, груженные поклажей арбы. Нет поблизости деревьев, из которых можно выдолбить лодки, соорудить плоты. В этом месте издревле существовала переправа из Бактрии в Согдиану. Но разрозненные отряды разбитого персидского войска, уходя на тот берег, уничтожили все: и паром, и плоты, и лодки, пустили их обломки по течению. Там, где-то подальше, говорят, есть лес, но сквозь него к воде не пробраться, а если и прорубить просеку, течение там столь стремительное, что невозможно управлять ни лодкой, ни плотом, их подхватят могучие волны, захлестывая и заливая, и непременно разнесут о коряги иль подводные камни. Нет, жители Бактрии и Согдианы не зря выбрали для переправы именно это место с пологим спуском к воде.
Выйдя из Бактры сегодня на рассвете, они, не сделав ни одного привала, совершили бросок через безводный участок пустыни, и не успело солнце раскалить землю, а они уже тут, на берегу Окса. Семьсот тысяч воинов повел Искандар из Бактры. Сколько их сейчас?..
Теперь он вглядывался в тот берег, где начинаются места, считающиеся непроходимыми. Проводники, шедшие с ним до Окса, отказываются идти дальше, уверяя, что места там гиблые, а воздух так раскален, что у птицы, решившейся по глупости перелететь пустыню, воспламеняются перья; песок столь горяч, что животные обжигают ноги и падают бездыханными. Но сына Зевса это не должно страшить, он поведет туда войска. Трудные испытания предстоят его воинам, не каждый выдержит. Ну и ладно, от слабых и в бою не много проку…
Как рой мух облепляет струю текущей по жертвеннику крови, так берега реки облепили его усталые, мучимые жаждой воины, пихают друг друга, ссорятся, обнимаются, смеются. Скрип арб, бряцанье оружия, рев верблюдов, ржанье коней, крики встревоженных чаек слились в общий шум, в котором тонули человеческие голоса, и невозможно было говорить друг с другом, не приблизившись на расстояние вытянутой руки. Все, словно с ума посходили, черпают воду ладонями и шлемами, льют на себя, брызгая, снимают одежду, полощут в воде.
По крутому откосу почти бегом поднимается на обрыв Клит. Он несет, держа в обеих руках, серебряный кувшин, из узкого горлышка которого, словно ожерелья, выплескиваются, сверкая, струйки воды. Подбежав, протягивает Александру. Царь берет неторопливо, не подавая виду, что его, как и всех, мучит жажда. Он пьет медленно, и вода стекает по его подбородку на грудь.
Царь хотел оставить Клита здесь в качестве сатрапа Бактрии. Ему для этого был нужен именно такой преданный человек, как Клит, ибо сатрап должен был принять на себя и командование значительными воинскими соединениями. Но Клит отказался, не захотел расставаться с Александром. Мало ли что может с ним случиться в пути, лучше быть рядом и иметь возможность в любой момент прийти ему на помощь… Александру пришлось оставить правителем Бактры Аминту, ничем еще не отличившегося и даже не выступавшего никогда прежде в качестве самостоятельного военачальника.
Александр утолил жажду и умылся, вылив остатки воды себе на ладонь.