Анжелка скривилась.
- Кис, ну чего ты? Я тебе новую куплю.
- И эту почистишь!
Пока все болтали, Гриша единолично сварганил жирненький борщ. Свёкла, капустка, грудинка — сам выбирал, лучок и, конечно, лаврушка. Запах клубился сгустившимся паром. Милка зачерпнула половником из кана, пригубила, отдёрнулась.
- Осторожней, - Гриша прижал её к себе.
- Я первый! Я первый!
- Там суп. Андрюш, ты будешь супчик? - матушка материализовалась рядом с костром.
- Фу! Почему суп?! Я не хочу суп!
- А мы хотим, - Милка наполнила миску Грише, себе и понесла порцию Вадику.
- Ммм… горячо…
От этого «горячо» у Милки вспотела промежность. Она вернулась к Грише и на пару с ним синхронно махала ложкой. Они сидели почти вплотную, то и дело голова Милки оказывалась у него на плече. Он вытирал губы и чмокал её в лохматые волосы.
- Ну давай ложечку за па-а-а-апу…
- Не-ет! Не хочу!
- А папа умрёт. Ты что, хочешь, чтобы папочка умер?
- Не-е-е—
Матушка изловчилась засунуть ложку в распахнутый рот. Андрюшеньку тут же стошнило, полезли и шоколадки, и орео, и колбаса. Сочный наваристый запах сменился терпкой кислинкой.
- Я наелась… - Милка отставила миску.
Анжелка вскинула пергидрольную голову.
- А я говорила, что после шести лучше не есть!
Вадим травил байки, Милка смеялась, как чихуахуа.
Командировки, попойки, спортивные хроники.
- Ладно, я спать, - Гриша поднялся.
Милка схватила его за рукав.
Он кивнул.
- Уже?
- Да, че-то рубит.
- Мне с тобой?
- Да ладно, ты ж хочешь остаться.
- Ну...
- Я ж вижу.
- Э...
- Спокойной ночи, - он чмокнул её. - Доброй всем ночи.
Доброй-доброй! Спокойной!
Милка всё ещё держала его за рукав.
- Мил, всё хорошо. Я ж знаю, что ты всё равно меня любишь.
Сумрак никак не клонился во тьму. Глубокой ночью можно было разглядеть лица и без костра. Потихоньку все расползались, расходились по натянутым на опоры домам. Анжелка утянула Вадика. Андрюшка давно лежал и попёрдывал.
На утро намечался новый заплыв, всем нужно выспаться, набраться сил и грести дальше.
- А-а-ах… - Милка потянулась из спальника. Гриша тихонько храпел. Она осторожно открыла молнию и метнулась в кусты.
Влажные травинки щекотали рыхленький зад, она продолжала зевать и орошать местную флору. Главное, чтобы не фауну. Как-то она чуть не устроилась прямиком над гадюкой — ведь могла и погибнуть девка.
Запахи чистого леса вытесняли память о городском смоге и дезике. Милка нюхнула подмышку.
- Вот чёрт…
Побрела к воде, оглядывая владения на предмет случайных свидетелей. Все, кажется, спали. От палатки семейства воняло говном.
Милка стянула термуху, плеснула в подмышку. Бррр, холодрыга! Река всё так же журчала, чуть припорошенная туманом. Яркая зелень по берегам, пологим и ровным. Пели свои песенки птички, игрался рассвет.
С процедурами покончено — пора и одежду сменить. Одеваться — не одеваться? Сейчас никто не заме…
- Так… в смысле?..
Милка нервно оглядела весь берег.
- А где байдарки?!
Лагерь метался в поисках связи — байдарок им не найти.
Никто не прогребал мимо, ни души, ни единого сраного лешего!
- Я говорила тебе на другую реку идти! - разорялась Анжелка.
Вадик сжал с силой кулак, но расслабил.
- Нужно выйти к деревне. Ближайшая километрах в сорока.
- О-о-о!!! - Анжелка осела на землю с Витоном.
- Ну так пошли! - беспокойная матушка схватила Андрюшку.
Перед новой бессмысленно светлой ночью было не до сидений. Все попрятались в палатки и быстро уснули. Только Вадик жарил палку на мёртвом костре. Тыкал в сырые от ливня угли.
- Эй, - Милка укрылась дождевиком и подбежала, - ты чего тут?
- А…
- Ты же промокнешь.
- Промок уже…
- Так иди скорей греться!
- Погреешь?
- Ну ты идёшь?! - из палатки вылезли надутые губы.
- Видимо, в другой раз… - Вадик тяжело поднялся и похлюпал по мокрой земле.
- Да бля! Ёб твою мать! Этого ещё не хватало! Что ещё?! Что блядь ещё-то?! - Вадик, с опухшей рожей, драл горло.
Милка оделась и вылезла наружу. Гриша тоже метался между палаток.
- Да что такое?..
- Еду медведи сожрали!
- Что?..
Что, действительно, твою мать, ещё-то?
- Нам нужно идти быстрее, еды нихера не осталось.
Шли. Шли злые, голодные, полумёртвые. Хотелось пить, есть. Хотелось выжить.
- Ма-а-ам! Я какать хочу!
- Да иди и посри, малолетний ублюдок!
Мать вылупилась на Милку.
- Ну он же ребёнок!