— Дайте ему бумагу и карандаш, — понял Федориц.
В этот момент во входные двери яростно застучали. Голос из-за стен закричал:
— Господин Федориц! Письмо! Очень срочно!
Профессор не стал откладывать, поднялся со стула и направился ко входу:
— Продолжайте, не ждите меня», — сказал он и вышел к посыльному.
Тем временем Ян передал номеру семь бумагу и карандаш. Образец тут же стал карябать грифелем по бумаге, но то ли из-за повреждений кисти, то ли из-за того, что солдат изначально был правшой, получалось у него не очень понятно.
Буквы были кривые и почти неразличимые, но студенты смогли разобрать слово, похожее на «осколки».
— Осколки? Осколки чего? — не понял Ян и бросил озадаченный взгляд на коллегу. Но встретился с таким же задумчивым лицом Катарины. — Может, зеркала? — предположил он.
— Но тут нет зеркал, — возразила Катарина, — у нас есть стеклянная посуда, но она целая, при нём ничего не разбивалось.
Образец исказил лицо, как будто хотел зарычать от досады, если бы мог, и продолжил выдавать слабые хрипы, указывая пальцем на бумагу. Он был явно расстроен, что его не понимают.
— Может, выпустим его? — предложила Катарина. — Он сам покажет, что хочет. Образец яростно закивал.
— А это не слишком опасно, а? Он же, ну это, ходячий труп.
— Но не агрессивен и зла он нам не желает, верно? — спросила она, обратившись к образцу.
Тот не совсем понял смысл слова «зло», судя по растерянному взгляду, но признаков злобы по отношению к ним он и правда не показывал. Как и все остальные образцы, изначально номер семь был до абсурда пассивен и не реагировал даже на откровенные угрозы в свой адрес, вроде втыкания длинных игл, прошивающих плоть насквозь. Из-за этого их команда так и не смогла понять, игнорируют ли образцы боль или просто не чувствуют её.
После «пробуждения» и появления энтузиазма, образец так же не показывал ни одного признака агрессии. Он был скорей как трёхлетний малыш, желающий узнать о мире всё возможное и немного больше. Образец с интересом выслушивал рассказы Катарины и о простых вещах, и о сложных, засматривался картинками из учебников и хотел потрогать всё, до чего дотягивался.
И к удивлению Яна, у которого образец вызывал лишь мурашки по коже каждым своим движением, Катарина к живому трупу прикипела и стала относиться, как к неразумному ребёнку, словно нянька, а не подготовленный медик, что, не моргнув глазом, может разобрать человека на запчасти.
— Быстро ты к нему привязалась, если уже и забыла, что это не человек, опасно это, — покачал головой Ян.
— И что предлагаешь? Держать его на цепи? Когда он нас прекрасно понимает, слушает и старается отвечать?
— Я? Не знаю я. У меня вообще ощущение, что мы как будто с титаном нянчимся. Может, он только делает вид, а как дадим волю, сожрет нас.
— Титан уже бы попытался нас убить, Ян, — вставая, возразила Катарина, подошла к стене, где висели ключи, и взяла с крючка связку от решеток. — К тому же что нам сможет сделать полугнилой труп? Ведь у нас на защите есть ты.
Ян недоверчиво хмыкнул.
Но стоило ей воткнуть ключ в замок клетки номера семь, как они услышали зовущий их голос профессора.
— Ка-Катарина, Ян, подойдите сюда, нужно обговорить кое-что, сейчас.
— Сейчас? Когда мы в разгаре важного опыта? Вряд ли это надолго, — пробормотал Ян.
— Подожди немного, мы быстро вернемся, — пообещала Катарина образцу, и студенты пошли к своему руководителю.
Глава 6 - Сбор
Гибрид остался один.
«Он не хочет ждать. Они скоро вернутся. Он не может ждать. Совсем немного. Осколки. Ему нужны осколки. Они ему верят. Осколки рядом. Он не будет ждать. Он знал, что такое ключи. Кат показала ему. Ключи открывают двери. Ключ в двери перед ним. Открыть».
Он просунул руку сквозь решетку и схватился за связку железок.
«Что дальше? Он не знал».
Он стал двигать железки, надеясь… а на что? Выйти. Но как это связано? Двигать ключи и дверь. Однако ему казалось, что это правильно. Наконец, что-то в двери щелкнуло, и она распахнулась.
«Открыто. Осколки. Нужны. Достать».
Образец попытался встать на шатающиеся ноги. Он использовал их раньше, сможет и сейчас. Но ноги его не слушались. Когда он пробовал выпрямить их, нижние куски выскальзывали и выворачивались под резкими углами. Он бросил попытки встать и решил идти на коленях. Придерживаясь рукой за решетку, он выпрямился, как мог.