– Сдаётся мне, что душа Луизы не так безупречна, как нам представлялось. Есть в ней нечто мещанское, как не прискорбно. Ведь она даже не любит этого Неймана. Я простила бы её, если бы здесь вмешалась романтика. Это было бы даже мило. Но она всерьёз мечтает стать фермершей с выводком ребятишек. А я так мечтала, как Луиза будет учить моих детей, а по вечерам мы с ней будем долго беседовать.
Всё сказанное действительно поразило Анну, но не так как рассчитывала Леона. Забыв что их слышат, девушка уже не скрывая иронии произнесла:
– Действительно как она могла променять тяжёлую работу без перспектив, жизнь в зависимости от чужих людей на семью и дом, в котором будет хозяйкой?
В это время их разговор привлек внимание не только Эдуарда, но и его невесты. Но девушки уже ничего не замечали.
– Да…– начала было Леона, но запнулась, поняв наконец правильно тон подруги. – Ты серьёзно сейчас?
– Разумеется. Более того, я сама не раздумывая согласилась бы выйти за Неймана, предложи он мне это.
Челюсть Леоны неприлично отвисла, а глаза почти вылезли из орбит.
– Но ведь ты фон Рихтер!
Анна зло усмехнулась:
– Что стоит эта приставка “фон” без приданого? Ничего! Тебе не понять ни меня, ни Луизу! Ты никогда не жила в чужом доме из милости, без малейшей перспективы изменить это! Так что не смей нас осуждать!
– Ты… Ты… Ты такая же мещанка! Знать тебя не желаю!
– А ты и не пыталась никогда меня узнать, – дрожащим от слёз голосом прошептала Анна.
– Фройляйн Анна, – вдруг она услышала мягкий голос Эдуарда, – я только что потянул мышцу. Умоляю вас замените меня в игре.
Девушка резко пришла в себя, будто на неё вылили ведро холодной воды. Она с ужасом вспоминала, что наговорила сейчас. Поэтому даже не сопротивлялась, когда Анхелика, дружески взяв её под руку, повела к крокетному полю.
– Слава Богу, вы его заменили, – ворковала она, успокаивающе похлопывая Анну по руке. – А то из-за него мы непременно бы проиграли. Он промазал уже два раза.
– Боже, все слышали, – с ужасом прошептала Анна.
– Никто ничего не слышал, – так же прошептала Анхелика и ободряюще улыбнулась. – Всё хорошо дорогая. Эдуард вовремя вмешался.
– Это ещё что? – только сейчас заметив рокировку, заворчал Карл и крикнул Эдуарду через поле. – Винденбург это же мошенничество!
– Ничего подобного! – крикнул тот в ответ. – Это стратегия. Лучших бойцов надо выпускать в конце боя.
Всё это время Леона, как молнией пораженная стояла, где была. Однако крик Карла привёл её в чувства и она бросилась прочь. Но успела сделать только шаг, как услышала злое шипение Винденбурга:
– Стоять!
Он подошел поближе и встал рядом, глядя на поле. Со стороны казалось, что они просто следят за игрой.
– Что вы себе позволяете, Винденбург? – прошипела в ответ Леона. – Кем вы себя вообразили, раз смеете вмешиваться?
– Вообще-то я считал себя вашим другом. А друзья остановят друг друга от ошибки. Но судя по тому как вы обращались с фройляйн Анной, вы и не знаете, что такое дружба.
– Это вы ничего не знаете, – уже без вызова прошептала Леона.
– Возможно. Но я знаю точно, что с людьми, находящимися у вас в зависимости надо быть крайне деликатным. А Анна зависима от вашей семьи. Я много лет наблюдал вашу с ней дружбу. Бедняжке приходится многое терпеть от вас, так как она боится вас обидеть. Вы же подобной щепетильностью не страдаете.
– Неправда. Я веду себя с ней, как с равной!
–Но в том-то и дело, что вы не равны, глупая девчонка! Она всегда подчиняется вашим капризам, так как боится потерять вашу дружбу, а с ней и кусок хлеба. А вы в своём эгоизме ничего не замечаете. Стоило ей лишь раз с вами не согласиться, как вы прогнали её. И после этого ещё смеете спорить?
Больше выдержать Леона не могла и, взметнув юбками, убежала в дом.
Эдуард хотел было пойти за ней, но решил, что лучше не стоит. Она возможно теперь никогда не захочет с ним разговаривать. Слишком жесток он был, но раскаиваться уже поздно.