Поэтому сегодня Фердинанд малодушно спрятался у себя в кабинете, сославшись на важные дела, когда все высыпали на лужайку. Он устал изображать беззаботность рядом с ней, когда душа разрывалось от боли. Но оказалось, что ему стало только хуже.
Лора сейчас стояла спиной к его окну и с кем-то разговаривала. Фердинанд живо представил как взлетают её черные в форме крыльев брови, как вздёрнутый кончик тонкого носа чуть дергается, когда она говорит, как на алебастровой коже появляется яркий румянец. Почему он не разрешает себе просто насладиться этим зрелищем? Зачем наказывает себя, избегая её? Ведь ему так мало надо, чтобы хоть немного почувствовать себя вновь счастливым. Вдруг голова как-будто прояснилась и на душе стало легко.
В следующую секунду он уже выходил из кабинета. И ему надо было взять всю волю в кулак, чтобы не броситься к Лоре бегом
Глава 3
Анна вновь украдкой посмотрела на Абигайль фон Винден. Ей нечасто приходилось видеть столь модную и роскошную даму. Черно-белое атласное платье в узкую полоску с высоким воротником, отделанным тончайшим белым кружевом, туго обхватывало стройную талию, затянутую корсетом. Тесные от запястья до локтя рукава шарообразно расширялись к плечам. Такие Анна видела только в модном журнале. Никакого турнюра, столь любимого мамой – юбка элегантно подчеркивала естественную линию бедра и колоколом расширялась книзу. Весь образ дополняла изящная шляпка, украшенная белым страусиным пером, которое завораживающе колыхалось при малейшем движении головы. А как искусно завита светлая чёлка! Горничная баронессы фон Винден – большая мастерица. Анна восхищенно вздохнула. Мама, чьё представление о моде безнадёжно застряло в семидесятых, когда она сама блистала на балах, не разрешала дочери отстричь чёлку.
Но хуже всего было то, что у них катастрофически не было денег, и об обновках, тем более похожих на изящный туалет Абигайль, можно было даже не мечтать. Анна последние два года довольствовалась лишь пятью платьями, каждое из которых за это время перешивала собственноручно несколько раз, чтобы скрыть от Розенов насколько бедственно её положение. Ещё одну порцию жалости к себе она не выдержит. Спасало то, что они с мамой никуда не выезжали с Зелёного острова, так что гардероба для их образа жизни хватало. Анна снова вздохнула. И в этот момент Абигайль в упор посмотрела на неё насмешливым холодным взглядом, надменно подняв тонкие подкрашенные брови. Она, наверняка, всё это время знала, с каким восхищением девушка разглядывала её, сгорая от зависти.
Анна сильно смутилась, но заставила себя твёрдо выдержать презрительный взгляд, хотя в груди разлился холод, а сердце казалось подскочило к самому горлу. Тонкие губы Абигайль дрогнули хищной улыбкой и она что-то негромко сказала своему партнеру по крокету. Карл фон Альтен быстро посмотрел в сторону девушки, а затем рассмеялся вместе с Абигайль, и они вернулись к игре. Анна в смятении отвернулась и не увидела, как баронесса фон Винден точным движением молотка ловко забила синий шар в воротца.
Анна осторожно посмотрела по сторонам – заметил ли кто-нибудь её позор? Но остальные гости и хозяева Розен-Парка были поглощены своими делами, абсолютно не подозревая о её унижении. Впервые в жизни Анна порадовалась тому, что её практически не замечают. Возможно будь здесь Леона, она бы скорее всего обратила внимание на то, что её подругу обидели и наверняка вмешалась. Кончилось бы всё скандалом, а виноватой осталась бы Анна, как бывало не раз. И мама потом неделю донимала бы её нотациями. Но к счастью, Леона сейчас далеко – на другой стороне лужайки что-то горячо обсуждает со своей гувернанткой.
После полдника никто не захотел возвращаться в дом, решив продолжить развлечения на лужайке. Слуги принесли орудия для крокета и быстро установили ворота. Часть гостей разбилась на две команды, и теперь, живо переговариваясь, они двигались по полю от одних ворот к другим, забивая в них разноцветные шары деревянными молотками.
Анна присоединилась к тем, кто предпочёл игре мирную беседу. Очень уж не хотелось ей в своих перелицованных старомодных обносках контрастировать с блестящей молодёжью. Лучше она посидит в сторонке.
Их кресла поставили так, чтобы одновременно можно было любоваться бирюзовым проливом и следить за игрой. Фредерика фон Розен распорядилась, чтобы принесли чай и десерты. Их разместили на отдельном столике, чтобы каждый мог взять угощение, когда вздумается.