Я немного зависаю, когда Инесса выдает последнюю работу из стопки, которую держала, Лизе, сидящей за мной.
– Эй, а мне?
– У меня больше нет. – Инесса, кажется, испуганно кивает в сторону и еле слышно мямлит под нос: – Может, к кому-то другому случайно попала…
Но, конечно, ни у кого другого на руках моей работы не оказывается, а курсовую я обратно так и не получаю.
– Извините, – обращаюсь перед всеми к преподавательнице. – Извините! – добавляю громче, чтобы обратила на меня внимание.
– На лекциях принято поднимать руку, когда хотят что-то сказать, вас не учили? – жестко давит Лейла Андреевна в ответ.
Я даже теряюсь на секунду, потому что не ожидала. Преподаватели меня любят. По большей части. Ну, разве что кроме сноба. Демонстративно идеально ставлю руку на стол, словно первоклашка, и жду, пока мне разрешат обратиться к Ее Величеству, матери не драконов, но эргономики.
– Да? – Лейла Андреевна приподнимает бровь.
Не пойму, чем она недовольна по жизни. Я бы с такой фигурой и лицом была самой счастливой на свете.
– Мне не выдали курсовую работу, – говорю, уверенная, что проблема легко решится. Кому вообще нужны эти курсовые?
– Значит, вы ее не сдавали, – прилетает в ответ.
– Сдавала, – спорю я.
Вместе с Ромой сдавала после прошлой пары. Он еще пытался меня ущипнуть, и я больно ударилась об угол профессорского стола. У меня синяк до сих пор есть! А Ромы вот, как назло, нет, чтобы подтвердил.
– Ну, если ко мне ваша работа не попала, значит, вы ее не сдавали.
– Сдавала, – тихо, но настойчиво повторяю я.
– Оценки уже выставлены. Если вы захотите пересдать предмет, это будет возможно после сессии. Напишите доклад по теме, которую я вам дам, получите свою четверку…
Не могу поверить в то, что слышу. Четверку? Это значит… значит… сейчас она поставила мне итоговую… три? И мой средний балл с твердой пятерки скатится до… скольких? Четырех и шести?
– Но вы не можете…
– Могу, – настаивает та.
– Мой рейтинг… я претендую на бюджет. Я первая в рейтинге…
– Ну, видимо, больше нет, – с ухмылкой, которую прячет в уголках губ, произносит Лейла Андреевна.
– Я сдавала работу! – срываюсь почти на крик из-за лютой несправедливости. Ничего не вижу и не слышу от гнева. – Проверьте стол, сумку… да что угодно. Я сдавала, и она должна быть у вас!
– То есть вы хотите сказать, что я вру? – Лейла Андреевна отвечает неприкрыто злым тоном, встает и хлопает ладонями по столу. Она ведь психолог, который почему-то преподает у нас, должна быть сдержаннее, разве нет? Или я чего-то не понимаю? – Это серьезные обвинения. И прежде чем вы их повторите, советую подумать… как там вас?
– Лилия, – сглатываю ком колючих слез, подступивших к горлу, – Ларина.
– Не нервируйте меня, Лилия Ларина. Вам еще диплом подписывать у меня через несколько лет. Эргономическую часть – без нее не обойтись. – Я точно слышу издевку в голосе. Да что я ей сделала вообще?
Эргономическую часть, о которой она говорит, из поколения в поколение подписывают не глядя. Это устоявшаяся традиция! То, о чем никто не переживает. Никогда. Так какого черта я теперь должна?
– Вы хотите еще что-то сказать или передумали?
И это дуэль. Перчатка брошена, все ждут мой ответ. Начинает играть мелодия, которая означает, что путь с лекции на свободу открыт, но никто, кажется, не двигается. Не шевелится даже. Все смотрят на нас. И ждут развязки. А я вздыхаю и…
– Нервная у вас работа, видимо, Лейла Андреевна, – отвечаю с натянутой улыбкой и фальшивой заботой в голосе, понимая, что сейчас ничего не добьюсь и мне нужно подумать. – Вам бы к психологу походить.
Я говорю это таким участливым тоном, что наш «любезный» преподаватель понимает: напади она в ответ – проиграет. Поэтому Лейла Андреевна так же поддельно улыбается и, сказав что-то вроде «приму к сведению», собирает сумку и выходит из аудитории.
Гул, шелест, шорохи и посторонние звуки разом врываются в мои мысли: все сокурсники наконец отмирают и, не переставая шептаться, бредут по своим делам, пока я судорожно пытаюсь понять, что только что произошло. Стоя на месте, анализирую слово за словом и… никакой логики. Не поддается разумному объяснению. В нашем университете тем, кто хорошо учится, всегда стараются помочь. Что все это значит, если не конец? Теперь у меня даже моего первого места в рейтинге нет. Я ноль без палочки. Всё.
Руки дрожат. И нижняя губа начинает тоже. Запястьем я незаметно смахиваю со щеки слезу и стискиваю зубы. Не время и не место. Встаю с неудобной скамьи, чтобы сбежать и спрятаться где-нибудь… в подсобке кафе? Но до него еще идти пять минут в одну сторону, опоздаю на пару по рисунку. Судорожно пытаюсь придумать себе укрытие, на деле же не успеваю сделать и пары шагов, как в меня с ходу врезается Сереженька, как его все девочки в группе зовут. Тот самый, которого перевели с коммерции на мое законное место. Конечно, он ведь больше заслужил! Сереженька, толкнув меня, со скользкой ухмылкой хватает раздутыми в тренажерке лапами и удерживает за талию, а я, вместо чувства благодарности, с не поддающимся объяснению восторгом рассматриваю синяк у него под глазом. Знаю, что его поставил Раф, который в принципе и виноват в том, что я осталась у разбитого корыта, но… нет, все равно мысль о кулаке, стирающем эту противную улыбочку, греет сердце. Он мерзкий, этот Савельев.