Звенит звонок, и дети начинают выходить из класса. Эдриан делает то же самое в компании Питера и Неда, а после неспеша продолжает идти по коридору. Он чувствует, что за ним кто-то идет. Пронзительный взгляд, который он чувствовал затылком был явно враждебным.
— Эдриан, я знаю, что ты новенький, и хочу чтобы ты был в курсе. — начал разговор Паркер.
— В курсе чего?
— Тот парень который поставил тебе подножку, это Флэш Томпсон. Он звезда футбольной команды. Я бы не советовал связываться с ним. — нервно ответил подросток, оглядываясь назад.
— Понятно. Не волнуйся, все будет в порядке. — подмигнул ему юноша. Почему-то его приятель не рассказал, кем Томпсон является в этой самой команде, хотя это было полезной информацией. Но ничего такого удивительного в этом не было, ведь юноша за время знакомства узнал Пита достаточно хорошо. Так что отлично знал о том, что тот недолюбливает контактные виды спорта, и следовательно ими не интересуется.
Он достал из заднего кармана расписание и проверил номер своего шкафчика. По счастью, он как раз находился справа от них. Он останавливается около него и собирается набрать код. И тут кто-то его толкает.
— Ну, что, крутой парень? — от толчка он, спотыкаясь, делает несколько шагов назад и оборачивается. Флэш стоит и улыбается.
— Что-то не так? — спрашивает блондин.
— Нет, — отвечает юноша, улыбаясь от такого прямолинейного и детского поступка. Хулиган снова толкает его, явно раззадоренный от наглой улыбки.
— Ты не такой крутой, когда рядом нет учителей, а? — юноша вновь делает несколько шагов назад, с интересом смотря на действия Томпсона. Но к удивлению обоих в конфликт встревает Паркер, встав перед футболистом.
— Оставь его в покое, — говорит он, смотря на хулигана с вызовом.
— Тебе что жить надоело, ботан? — спрашивает его Флэш, нависая над ним.
— Пит, отойди пожалуйста. — произносит Эдриан, положив руку тому на плечо. Паркер недоуменно посмотрел на друга, но все же послушался. — А теперь ты, футбольная звезда. Я не знаю с чего у тебя возникло такое пристальное внимание ко мне, но попадать на ковер к директору в первый же день я не собираюсь. Так что предлагаю тебе разойтись, не привлекая ненужного внимания в школе. — сказал юноша и демонстративно огляделся вокруг. Томпсон сделал то же самое.
— А что если я откажусь?
— Тогда тебе будет очень больно. — спокойно произнес Эдриан, подойдя к Флэшу вплотную и ставя руку ему на плечо. Хватило лишь немного сильнее сжать плечо в определенном месте, чтобы заставить того скривиться. — Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Да, поняли. — сквозь зубы ответил подросток, который еле стоял на ногах от боли.
— Отлично. — юноша отпустил плечо Томпсона, и пошел по своим делам. Собравшимся разочарованным зрителям пришлось сделать тоже самое.
***
Домоводство, урок который был абсолютно бесполезен во всех смыслах лично для Эдриана. Не то чтобы он так уж сильно хотел научиться готовить, но выбор был между ним и хором. И какими бы исключительными способностями он не обладал, пение к их числу не относилось. Юноша считал пение на сцене пустой тратой своего ограниченного личного времени, которого было намного меньше бесконечности. Да и возможность того, что ему когда либо в этой жизни понадобятся элементарные навыки, показанные на этом уроке, с каждой миллисекундой стремились к нулю. Кол в свое время готовил блюда изысканнее и сложнее, чем то, что предлагали тут. А значит, и он сможет повторить то же самое с филигранной точностью. Так что уже через несколько минут в классе его было не найти.
Он предпочел рыскать по школе, чтобы сориентироваться и определить границы своей временной тюрьмы. Он вошел в главное здание школы — круглый корпус в форме початка, прозванный учениками «кукурузой», в центре которого располагался холл, по идее проектировщиков — место сбора учеников старших классов, которым разрешалось курить, шляться вне общего зала, заигрывать с девочками (или парнями), развешивать плакаты и организовывать общие собрания: тренировка для взрослой жизни. Эдриан оказался там один, наедине с автоматом горячих напитков и большим панно, которое призывало общими усилиями отметить традиционный праздник школы. Он походил по коридорам, наугад открыл несколько дверей, обошел старшие классы, вышел в спортивный зал, где тренировалась команда по баскетболу, и некоторое время смотрел, как они играют, недоумевая, как они могут быть такими нескоординированными.
Он очнулся от того, что ему на плечо легла чья-то рука. Это был не дежурный воспитатель и не учитель, которому поручили вернуть его на положенное место, — рука принадлежала ученику на голову выше него, его сопровождали двое подручных, одетых не по размеру, так что одежда висела на них, как на вешалках. Эдриан унаследовал телосложение отца, типичного среднего роста мужчины, он обладал и соответствующими скупыми жестами, природной экономией движений. Торжественная серьезность угадывалась в его пристальном, почти неподвижном взгляде, возможно взгляде созерцателя, для которого реакция — не первый ответ на действие. Собственная мать уверяла его, что в зрелом возрасте он будет красив, седоват, не похож на других, но прежде такую внешность надо еще заработать.