— Не исчезай, хорошо? — ее голубые глаза блестят от любви, которую я только начинаю понимать. — Я не хочу потерять тебя. Любого из вас.
Ошеломляющее чувство братства разрастается у меня за ребрами, как будто получаешь удар кулаком или «молодец». Лукас успокаивает меня. Он также подталкивает меня вперед, чтобы стереть сомнение и беспокойство в ее глазах.
— Мы будем стараться больше, детка. — Лукас переполняет меня нетерпением и ощущается как удар по затылку. Прочищаю горло. Я так плохо разбираюсь в этом дерьме. — Все, что мы можем отдать, принадлежит тебе. Нет ничего, в чем мы бы тебе отказали.
Чувства Люка исчезают и заменяются удовлетворением, как будто он доволен моим ответом.
— О, неужели? — вспышка желания в ее глазах притягивает мое тело ближе, пока я не оказываюсь зажатым между ее раздвинутыми бедрами, а ее руки не сцепляются у меня на затылке.
— Что тебе нужно, Шай? — я провожу губами по ее уху и впитываю ответную дрожь, представляя все способы, которыми могу раздеть ее на этом столе.
— Мне нужно… — она наклоняет голову, и я спускаюсь поцелуями к вырезу ее свитера. — Чтобы ты…
— Да? — у меня практически текут слюнки, когда я слышу, как она говорит это, выражая словами желания своего тела.
— Поставил елку и подключил гирлянды, чтобы я могла развесить украшения.
Мое тело замирает, и я встаю, чтобы посмотреть в эти глаза, которые искрятся от смеха.
— Ты шутишь.
Она быстро чмокает меня в губы, затем отталкивает назад, чтобы спрыгнуть со стола.
— Нет! — ее длинные женственные пальцы взмахивают в сторону подставки для деревьев. — Займись делом. Я принесу горячий шоколад.
Стягиваю с головы вязаную шапку и провожу рукой по волосам, пытаясь умерить свое разгоряченное либидо.
— Думаю, я мог бы просто отступить и позволить Лукасу взять это на себя.
Ищу его в тайниках своего сознания, но все, что я чувствую, — это его позабавленное сочтояние.
Смешок вырывается из моей груди.
Хорошо сыграно, брат. Хорошо сыграно.
— Люблю тебя, детка! — кричит Шай из кухни, и в ее голосе слышится юмор.
— Бл*дь… Я тоже тебя люблю.
Бросаю вязаную шапку на диван и направляюсь к двери, чтобы схватить елку, когда понимаю, что чувства, которые я испытываю к Шай, идут в обоих направлениях. Она заманивает меня сюда на понятном мне языке. Я могу сделать то же самое.
Кроме того, у нас есть весь день, чтобы поставить елку. Прямо сейчас мне больше всего нужно забыться в теплом коконе тела моей женщины.
Она стоит ко мне спиной и наливает молоко в кружку. Я щелкаю замком на двери.
Шайен резко оборачивается, и когда ее глаза встречаются с моими, они расширяются.
— Гейдж?
Я подкрадываюсь к ней, ухмыляясь, как хищник, который собирается съесть свою первую настоящую еду.
— Прошло слишком много времени, Шай.
Ее веки опускаются, а губы приоткрываются.
— С какого момента?
Я наклоняю голову и продолжаю свое медленное продвижение.
— Как я прикасался к твоему телу. — Расстегиваю пуговицы на своем пальто. — Чувствовал твое дыхание на моей коже. — Я сбрасываю его. — Слышал мое имя из твоего прекрасного ротика.
Ее рука вытягивается, чтобы ухватиться за стойку, как будто тело теряет волю оставаться в вертикальном положении.
Правильно, Шай… Я тоже знаю, как добраться до тебя.
Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от того, чтобы коснуться ее. Глаза Шай вспыхивают от желания.
— Твой ход, Ш…
Она набрасывается. Я сжимаю ее задницу, когда она ногами обхватывает меня в самых сладких, мать его, объятиях.
Я ни за что не доберусь до кровати, поэтому поворачиваюсь и прижимаю ее спиной к кухонной стене. Мы — безумный клубок рук, пока делаем все возможное, чтобы раздеться, не разрывая нашу связь. Так всегда бывает с нами — полный хаос, встреча неконтролируемой похоти и любви, кружащихся вместе и оставляющих нас обоих мокрыми от пота и насытившимися.
Я опускаю нас на пол и снимаю с нее джинсы и трусики, отбрасывая их в сторону, прежде чем последовать ее примеру. Она открывается для меня, приглашает в колыбель своего тела и окутывает тем спокойствием, которое может дать только она.
— Мне жаль, что я так надолго пропал. — Я прижимаюсь своим лбом к ее, пока мы двигаемся вместе в медленном и размеренном темпе, впитывая каждое скольжение и ощущение. — Я никогда больше этого не сделаю, клянусь. Я просто подумал…
Она прижимает кончики пальцев к моим губам, и я останавливаю свой ровный ритм толчком.