Я беру в руки стопку счетов и договоров поставки и надеюсь, что, перестав фокусироваться на нём, избавлю его от нервозности.
— Большинство людей, которых заносит в маленький город, что-то скрывает. Я не осуждаю.
Он неподвижен, смотрит пристально, и когда я прохожу мимо него к картотеке, то делаю это близко, чтобы попытаться взглянуть ему в глаза, однако парень отступает на шаг назад, дабы сохранить дистанцию.
— Ничего, если я оставлю кое-что для мистера Дженнингса на его столе?
— Конечно, — я двигаюсь к кабинету своего отца. — Оставь здесь.
Он кивает, затем тащится в кабинет, где должен оставить что-то маленькое. Когда он сюда заходит, я ничего не замечаю в его руках. Парень проходит мимо меня, направляясь к входной двери и потирая затылок.
Может быть, это его таинственное поведение или тот факт, что мы разделяем общую потерю, но я не готова смотреть, как он уходит.
— Что это? — выпаливаю вопрос, радуясь, когда он останавливается прямо перед дверью.
— Что? — он поворачивается ко мне, и моё сердце безрассудно колотится в груди.
— Что ты оставил? Просто, понимаешь, чтобы я могла сказать Нэшу.
«Чётко, Шайен».
Похоже, он ошеломлён.
— Макет.
— Макет чего?
Его челюсть напрягается, как будто мои вопросы доставляют дискомфорт, и я пытаюсь понять, кажется ли моё ничем не обоснованное желание узнать о нём больше раздражающим и надоедливым.
Скрип грузовика, поднимающего пыль, проникает в офис. Я выглядываю из окна в тот момент, как папа высовывается со стороны водителя.
— Похоже, ты сможешь передать его сам, — я возвращаюсь к картотеке, так как тяжёлые шаги моего отца достигают порога.
Лукас
Она — дочь Нэша.
И я видел её голой!
Даже представлял себя с ней голой.
Это неправильно.
Я прочищаю горло и заставляю себя дышать, несмотря на желание бежать. Офис немаленький, но эта девушка будто захватывает весь воздух в комнате. Её присутствие нервирует меня, взгляд потрясающих голубых глаз невозможно удержать, и то, как она наклоняет голову, чтобы рассмотреть меня, ощущается так, словно она может заглянуть мне в душу. Настойчивая и наглая, полная противоположность девушки, которую я видел прошлой ночью. Та девушка была уязвима как физически, так и эмоционально, и сила, которую я вижу в ней теперь, колет мою кожу. Если бы я был более сильным человеком, то признался бы в том, что видел, извинился за вторжение в её личный момент. Но я не такой.
— Лукас, — взгляд мистера Дженнингса движется по всему пространству, и я понимаю, что у его дочери точно такие же глаза, но в то же время у него они устрашающие, а у неё — пытливые.
— Ух ты, посмотри на это место, — он рассматривает брюнетку со злобной ухмылкой, и она закатывает глаза. — Снова видно стол.
— Четыре года университета, и я перекладываю бумажки, — она сердится и запихивает файл в ящик с достаточной силой, чтобы смять страницы.
Его губы дёргаются, как только он переводит взгляд на меня.
— Я полагаю, вы познакомились с моей дочерью, Шай.
Интересное имя для девушки, потому что она какая угодно, но не скромная.
— Да, сэр, мы познакомились, — я снимаю кепку и киваю.
— Шай, это Лукас, — мистер Дженнингс указывает на меня, и её глаза движутся вслед.
— Лукас, — она произносит моё имя, будто пробует его на языке.
Мой пульс чувствуется на шее. Мне нужно скрыться от неё, от чувств, которые вызывает её присутствие.
— Я оставил макет на вашем столе, — делаю шаг к двери.
— Охренеть, — его брови поднимаются. — Уже готово? — он не дожидается моего ответа, вместо этого отправляется на несколько метров назад к себе в кабинет и возвращается с моим эскизом в руке. Разворачивает и изучает страницу. — Иисусе, сынок… это хорошо.
Грудь надувается от гордости, и я приковываю взгляд к полу, чтобы скрыть свою улыбку.
— Спасибо, сэр.
— Что это? — лёгкие шаги Шайен движутся по комнате. — Срань Господня…
— Шай, ты можешь хоть день обойтись без ругательств? — разочарование в его голосе призывает взглянуть на неё в надежде увидеть знакомое выражение уныния, которое испытывает каждый ребёнок, когда над ним глумится родитель, но она кажется спокойной. Даже уверенной.
— Я всего лишь сказала, что это крутое дерьмо, папа, — она закусывает свои полные губы, словно борется с улыбкой, пока отец игнорирует её.
Смело. Я был бы слишком напуган, чтобы огрызаться такому человеку, как мистер Дженнингс.
— Хорошая работа, Лукас, — он отряхивает файл с вложенными в него листами. — Будет здорово смотреться в деревянном виде.