Я поджимаю ноги под задницу и стряхиваю грязь с носков.
Лукас подходит поближе и прислоняется к большой сосне.
— Скажи мне, почему я должен помнить, как ты шла много километров по лесу, Шайен.
Я подумываю солгать, но что-то подсказывает мне, что он нуждается в моей честности больше, чем в моей защите.
— В тот день у тебя на кухне, Гейдж, он… э-э… отправил меня домой.
Он откидывает голову назад так сильно, что она ударяется о ствол.
— Мне очень жаль.
— Он защищает тебя, Лукас.
— Знаю.
— Ему не нужно защищать тебя от меня.
Его глаза кажутся почти черными, когда он смотрит на меня.
— Я никогда не сделаю тебе больно, — шепчу я.
— Есть много видов боли. — Его руки сжимаются в кулаки, и он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, в чем-то признаться, но не может.
— В чем дело? — я поворачиваюсь к нему всем телом. — Расскажи мне.
— Мы… я имею в виду, Гейдж… что-нибудь сделал?
Прохладный воздух никак не остужает мои щеки.
— Он поцеловал меня.
Он резко втягивает воздух и опускает глаза.
— Мне очень жаль. — В его голосе нет извинения. Он звучит… сердито.
— А мне — нет.
Его голова резко поворачивается ко мне, челюсти сжаты.
— Как ты можешь так говорить?
— Не знаю, то есть я тоже пытаюсь во всем разобраться, но… — мой желудок сжимается от волнения. Раньше у меня никогда не было проблем с высказыванием своего мнения, но с Лукасом все значит больше, — ты мне нравишься, Лукас. — Ну вот, я это сказала. Теперь он может бежать или остаться.
— Что… почему? — его брови низко опускаются на глаза, и он делает несколько шагов ближе к свету, чтобы я могла увидеть любопытство на его лице.
Я почти смеюсь над тем, насколько искренне он шокирован и заинтересован моим ответом. Он не напрашивается на комплименты, а как будто действительно не может поверить, что я питаю к нему какие-то добрые чувства. И это так же душераздирающе, как и мило.
— А почему бы и нет?
Он морщится, и я боюсь, что он может убежать в любую секунду, так что начинаю говорить.
— Ты милый, вежливый и не пытаешься помыкать мной или контролировать меня.
Выражение его лица становится более напряженным.
— Ты прошел через что-то, и у меня такое чувство, что то, что ты рассказал, — лишь малая часть этого. — Я встаю и придвигаюсь к нему, не настолько, чтобы коснуться, но достаточно близко, чтобы он мог видеть мое лицо в тусклом свете. — Но иногда, когда я смотрю на тебя, я вижу такую знакомую боль. Не могу объяснить это лучше, чем сказать, что чувствую и понимаю тебя.
Он замолкает, замыкается в себе, отворачиваясь от меня так, что я вижу только его профиль.
— Ты меня не знаешь.
— Ага, и даже то немногое, что я знаю о тебе, пугает меня.
— Так и должно быть. — Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах мелькает опасность, как будто Гейдж кипит прямо под поверхностью. — Я не могу этого сделать.
— Мы ничего не делаем, Лукас. Можем просто попробовать быть друзьями?
— Я же сказал, у меня нет друзей.
— И я сказала тебе, что у меня тоже. Так что мы будем первыми друг у друга.
На этот раз краснеет он, и в его сдержанном поведении появляется трещина. Я вздыхаю с облегчением, надеясь, что он даст нам шанс.
Между нами возникает неловкое молчание, и я так боюсь, что если оно затянется, то я потеряю его.
Поэтому прочищаю горло.
— Ты уже ел?
— Я не голоден.
— Ладно, крутой парень. — Хватаю его за руку, и на секунду он пытается вырваться, но я отказываюсь отпускать его. — Пойдем, я тебя покормлю. А потом отвезу домой.
Он выглядит противоречиво, но я игнорирую это, надеясь, что дело не во мне, а в этой ситуации, с которой он не уверен, как справиться. Я втаскиваю его в дверь, и он замирает.
— Что-то горит. — Он протискивается мимо меня и бежит на кухню. Из духовки вырывается несколько струек дыма.
— Вот дерьмо.
Он хватает кухонное полотенце, открывает дверцу духовки, вытаскивает почерневшую пиццу и бросает ее в раковину. Движением запястья он включает воду, и я двигаюсь, открывая все окна, надеясь проветрить помещение до того, как детектор дыма предупредит всю гору о том, что я паршивый повар.
Он кашляет пару раз и продолжает выгонять дым в открытое окно.
Я делаю то же самое кухонным полотенцем.