Спой мне, девочка
Диана Эванс
Глава 1
Гром аплодисментов. Сотни телефонов, поднятых вверх, чтобы запечатлеть её в последний момент перед тем, как занавес упадёт. Ава Стерлинг улыбается, ловит в ладонь розу, брошенную из первого ряда, и кланяется. Её платье, расшитое кристаллами Swarovski, бросает в толпу блики, будто она и правда звезда — не метафорическая, а самая настоящая.
— Спасибо, Нью-Йорк! — её голос слегка дрожит от усталости, но она знает: фанаты любят, когда артисты «выкладываются».
За кулисами её ждёт бутылка тёплой воды (она ненавидит газировку) и… пустота. Ни мужа, ни букета, ни даже сообщения «Ты была великолепна».
— Дэн задерживается? — спрашивает гримёрша Линда, снимая с Авы накладные ресницы.
— Наверное, — Ава притворяется, что проверяет телефон, хотя знает: если бы Дэниел собирался прийти, он бы уже был здесь.
Она увидела его на послепартийном ужине Grammy. Не в зале, конечно — он не из музыкального бомонда. Он стоял у бара, разговаривал с каким-то седым мужчиной в очках, и Аву зацепило, как он слушал — не делая вид, а действительно слушал.
— Кто это? — спросила она у своего менеджера.
— Дэниел Кингсли. IT-гений. Основатель «Kingsley Tech». Богаче, чем твои будущие внуки, — усмехнулась та.
Ава тогда фыркнула: её не интересовали деньги. Но когда он вдруг обернулся и посмотрел на неё — не как на «певичку», а будто разглядывал сложный код, который очень хочет взломать — она почувствовала, как по спине побежали мурашки.
Он пригласил её на ужин на следующий же день. Говорил мало, но когда она рассказала, как в 16 лет сбежала из дома в Оклахоме, чтобы петь в подземных клубах Лос-Анджелеса, он вдруг сказал:
— Ты не боишься потерять всё ради того, во что веришь. Я таких людей коллекционирую.
Она влюбилась не в его яхты или виллы — а в то, что он видел её настоящую. Не «Аву Стерлинг», а ту девочку, которая пела в гаражах, мечтая выбраться из городка, где самым ярким событием была ярмарка в честь Дня независимости.
Их пентхаус на Манхэттене тёмен. Только свет из спальни… и приглушённые голоса.
Ава замирает.
— …не могу больше скрывать, — это голос Кейт, её менеджера. — Она же рано или поздно узнает…
— Не сейчас, — рычит Дэн.
Ава медленно идёт на звук. Дверь приоткрыта. Она видит: Кейт сидит на их кровати, а Дэниел стоит перед ней, сжав кулаки. На полу — чёрное кружевное бельё, которое Ава точно не покупала.
— Ты же сама составляла её график, — говорит Дэн, и Ава понимает: это не первый раз. Это система.
Кейт всегда находила причины отправить её на внеплановые интервью, продлённые записи в студии, благотворительные гала-ужины… Всё это время они были здесь. В её доме. На её простынях.
— Ты знала, что я сегодня вернусь в три? — тихо говорит Ава, распахивая дверь.
Дэн резко оборачивается. Кейт вскакивает, лицо её белее, чем стены.
— Ава, я…
— Сколько лет? — её голос звучит чуждо.
Молчание.
— Сколько?!
— Три, — выдавливает Дэн.
Она не кричит. Не бьёт посуду. Она поворачивается, выходит в коридор и нажимает кнопку лифта.
— Ты куда? — Дэн хватает её за руку.
Ава медленно освобождается.
— Туда, где из меня не делали дуру.
Лифт закрывается. У неё в кармане — только телефон и губная помада. Но этого достаточно.
Ава даже не заметила, как оказалась на улице. Ночь была влажной и душной, как дыхание спящего города. Она машинально поймала такси, сунула водителю стодолларовую купюру и хрипло бросила:
— Просто вези.
Тот покосился на её блестящее платье и босые ноги (она скинула каблуки ещё в лифте), но промолчал.
Через двадцать минут бесцельного кружения по Манхэттену, когда слёзы уже высохли, а ярость начала кристаллизоваться во что-то острое и опасное, она увидела вывеску.
"SIN" — неоновая надпись мигала над узкой дверью, за которой скрывалась крутая лестница вниз.
— Здесь, — Ава ударила ладонью по стеклу.
Ава даже не заметила, как оказалась на улице. Ночь была влажной и душной, как дыхание спящего города. Она машинально поймала такси, сунула водителю стодолларовую купюру и хрипло бросила:
— Просто вези.
Тот покосился на её блестящее платье и босые ноги (она скинула каблуки ещё в лифте), но промолчал.
Через двадцать минут бесцельного кружения по Манхэттену, когда слёзы уже высохли, а ярость начала кристаллизоваться во что-то острое и опасное, она увидела вывеску.
"SIN" — неоновая надпись мигала над узкой дверью, за которой скрывалась крутая лестница вниз.