Джек грузно опустился на стул, его голос стал глухим:
— Мы играли вместе в "Тёмных аллеях" в 98-м. Твой папа… — он провёл рукой по лицу, — Он мог играть на саксофоне, даже когда оглох полностью. По вибрациям.
Ава наблюдала, как Рик медленно поднимается, его руки сжимаются в кулаки.
— Вы… вы могли бы рассказать мне о нём? Я почти ничего не помню.
Дверь студии с грохотом распахнулась.
Дэниел.
В идеально отутюженном костюме, с ледяной улыбкой.
— Какая трогательная встреча, — его голос звучал, как скрежет металла.
Он подошёл к Рику, доставая чековую книжку.
— 50 тысяч. Сейчас. За возвращение в Kingsley Music.
Тишина повисла в воздухе.
Рик медленно повернулся к Дэниелу. Его голос был тихим, но чётким:
— Мой отец однажды отказался от 100 тысяч. Потому что не стал бы играть вашу фальшивую музыку даже под дулом пистолета.
Джек внезапно засмеялся — горько и резко.
— О, Дэнни, ты даже не понимаешь, на кого напал. Его отец… — он указал на Рика, — …разработал систему шифрования для наших записей. Те самые "уничтоженные" демо Авы? Они защищены его кодом.
Дэниел побледнел.
Ава подошла к Рику, положив руку на его плечо.
— Похоже, у нас появился не только барабанщик, но и хранитель тайн.
Дэниел развернулся к выходу, но на пороге обернулся:
— Это не конец.
Джек уже настраивал микшерный пульт, не глядя на него:
— Для тебя — вполне возможно.
Джек медленно провел ладонью по лицу, словно стирая маску.
— Чёрт возьми, — его голос внезапно стал глубже, грубее. — Ты вылитый Чарли. Тот же взгляд, когда злишься.
Рик нервно сглотнул. Его пальцы продолжали сжимать барабанные палочки так, что костяшки побелели.
— Вы… вы действительно знали его? Не просто как коллеги?
Джек потянулся к полке, доставая запыленную бутылку бурбона и два стакана.
— В 96-м мы три месяца жили в фургоне, гастролируя по Техасу. — Он налил по два пальца, протолкнув один стакан Рику. — Твой старик мог определить фальшь в звуке по вибрации стакана на столе.
Он мотнул головой в сторону ушедшего Дэниела:
— Вот такие ублюдки называли его "инвалидом". А он… — Джек сделал глоток, — …он просто закрывал глаза и играл так, что у них челюсти отвисали.
Рик крутанул стакан, не пьющий.
— Почему он… — голос сорвался, — …почему он никогда не говорил мне о вас? О группе?
Тишина.
Джек поставил стакан со стуком.
— Потому что я сдал всех, когда прижали. — Его глаза стали мокрыми. — Своих же. Чтобы спасти шкуру.
Ава, молчавшая до этого, резко подняла голову:
— Подожди. Ты же… — она посмотрела на Джека, — …ты же работал на Дэниела все эти годы.
Старый звукорежиссер горько усмехнулся:
— Не на него. Против.
Он потянулся под пульт, доставая потрепанный конверт. Внутри — фотография:
Молодой Джек и Чарли-старший стоят перед студией "Гараж". На стене надпись: "Morrison Sons".
— Это должно было стать нашим местом. Пока я не…
Рик вдруг вскочил, опрокинув стул:
— "Sons"? Значит…
Джек кивнул, не поднимая глаз:
— Твой отец купил эту студию за месяц до смерти. На твоё имя.
Рик спускался по шаткой металлической лестнице, держа в руках старый катушечный магнитофон, найденный среди хлама. Его кроссовки скрипели по бетонному полу, оставляя следы на десятилетиями копившейся пыли.
Он поставил магнитофон на верстак, случайно задев рычаг переключения. Аппарат ожил с глухим гудением, лампы замигали оранжевым.
— Что за… — Рик наклонился ближе, поправляя штекер.
И вдруг…
Голос.
Глубокий, с легкой хрипотцой, наполненный теплом:
"Тестовое тестовое… 15 мая 1999 года. Чарли Моррисон записывает демо для Джека. Если ты это слышишь, сынок…"
Рик замер. Его пальцы дрогнули над кнопками.
— Пап… — шепот сорвался с губ.
Стена. Одна плита выглядела иначе — свежий слой цемента выделялся на фоне старой кладки.
Рик схватил лом, лежавший в углу. Первый удар — цемент осыпался. Второй — кирпич сдвинулся.
Из темноты блеснула металлическая пластина с гравировкой:
*"Для моего мальчика. Код 11-07-86"*
(Его день рождения.)
Магнитофон продолжал играть:
"…музыка — это не ноты на бумаге. Это то, что здесь…"
(Звук удара по груди.)
"…и здесь…"
(Легкий стук пальцев по микрофону — ритм, который Рик узнал мгновенно — тот самый, что играл сегодня.)
Ава начала спускаться в подвал. Ее шаги эхом разнеслись по лестнице.
— Рик? Ты в порядке? Мы слышали…
Она замерла, увидев его спину, сотрясающуюся от рыданий.