Джейк резко повернулся к окну.
— Вот черт.
На улице, в сером утреннем свете, стояли три черных автомобиля.
Двери открывались.
Анна схватила Аву за руку с неожиданной силой:
— Беги. Сейчас же.
— Я не оставлю тебя!
— Доченька… — в голосе матери прозвучала вся боль этих лет. — Я и так давно мертва.
Джейк уже толкал Аву к задней двери, но она вырвалась, бросилась к матери — обняла в последний раз, вдохнула запах ее седых волос (лекарства, пыль, что-то неуловимо родное).
— Я вернусь.
Анна улыбнулась — по-настоящему, по-матерински:
— Спой за нас. Только… никогда не пой для них.
Первые шаги на лестнице.
Громкий стук в дверь.
И последнее, что увидела Ава, оборачиваясь на пороге — как ее мать выпрямляется на кровати, поправляет волосы, будто готовится к выходу на сцену.
К своему последнему выступлению.
Тени от черных Mercedes-Benz растянулись по мостовой, как кляксы. Трое мужчин в безупречных серых костюмах выходили из машин, их лица оставались в тени широкополых шляп. Четвертый — высокий, с тростью, в пальто цвета воронова крыла — медленно поднимал голову к окну, где стояла Ава.
— Они… — её голос сорвался. Пальцы впились в подоконник.
Джейк резко оттащил её от окна. Его руки были тёплыми и твёрдыми на её плечах.
— Слушай внимательно. Это не полиция. Это хор. — Его дыхание обжигало ухо. — Они пришли не убивать. Они пришли записывать.
Ава повернулась к матери. Анна уже сидела на кровати, поправляя седые пряди дрожащими пальцами. Но в её глазах — о Боже, в её глазах была ясность, которой не было часами ранее.
— Мама, мы…
— Уходите. Оба.
Голос Анны звучал удивительно чётко.
— Через чёрный ход. В подвале — люк в старые катакомбы.
Стук в дверь прогремел, как выстрел.
— Open the door! Police! — голос был слишком сладким, чтобы быть настоящим.
Джейк уже набивал пистолет, его движения точные, выверенные годами.
— Они не оставят её в покое. Никогда.
Ава почувствовала, как в груди разливается ледяное бешенство.
Анна вдруг улыбнулась. По-настоящему. Так, как улыбаются перед прыжком с обрыва.
— Доченька, ты не понимаешь. Я ждала этого дня. — Она поднялась с кровати, и в этот момент Ава увидела — нет, не слабую старую женщину. Увидела приму Большого театра, которая выходила на сцену перед тысячной толпой. — У меня есть голос. Один последний голос.
Шаги в коридоре. Джейк схватил Аву за руку.
— Мы не можем…
— Вы должны! — Анна распахнула старый шкаф. Внутри — платье. То самое, с фотографии. Чёрное, с серебряными нитями. — Они хотят записать мой голос? Пусть запомнят его таким.
Джейк вдруг замер. Потом медленно кивнул.
— Аккорд си-бемоль минор, — прошептал он.
Анна засмеялась — звонко, молодо.
— Ты помнишь.
Ава металась между ними, не понимая. Что происходит?!
Мать взяла её лицо в ладони.
— Когда я дала последний концерт, мы подготовили кое-что. Голос может разбить стекло. А определённые частоты… — Она посмотрела на Джейка. — …могут разбить импланты.
Стук в дверь стал оглушительным.
Джейк резко обнял Анну, как обнимают солдаты перед битвой. Потом схватил Аву.
— Теперь бежим.
Анна уже надевала платье, её пальцы ловко застёгивали пряжки. — Иди. И когда услышишь крик — закрой уши.
Последнее, что увидела Ава, когда Джейк тащил её в подвал — как мать берёт старую скрипку со стены, проводит смычком по струнам… и начинает петь.
Первая нота заставила задрожать стёкла в окнах.
В катакомбах было темно и сыро. Ава спотыкалась о камни, её щёки горели от слёз.
— Мы не могли… мы должны были…
Джейк круто развернул её к себе. Его глаза в свете фонарика горели.
— Ты слышала её голос? Чистый. Сильный. Она пела впервые за двадцать лет. Не для них. Для себя.
Где-то над ними раздался второй аккорд. Земля дрогнула. Посыпалась пыль.
— Что она сделала?!
Джейк улыбнулся — горько, страшно.
— Солистка номер один дала последний концерт.
Третий аккорд. Грохот. Крик… который вдруг обрывается.
И тишина.
Тишина, в которой рождается новая мелодия — где-то в сердце Авы. Мелодия, за которую теперь будет держаться.
Джейк обнял её, когда слёзы наконец хлынули.
— Она спасла нас. Теперь наша очередь — сделать это значимым.
Где-то впереди, в темноте катакомб, мерцал свет. Выход. И жизнь — странная, страшная, прекрасная — которая ждала их за поворотом.
Глава 22