— Потому что ты свободна, — Анна провела рукой по клавишам, и музыка сменилась — теперь это была их с Авой песня, та, что они писали на чердаке. "Счастье всегда звучит нереально. До тех пор, пока не станет твоей правдой".
Вдруг свет стал ярче. Слишком ярче.
Ава зажмурилась.
— Нет! Еще немного!
— Проснись, солнышко…
Голос Анны растворялся, как утренний туман.
— Я люблю тебя. Пой для нас обеих.
Ава вздрогнула, открыв глаза.
Она лежала в своей постели. За окном только занимался рассвет.
Рядом спал Джейк, его рука тяжело лежала на ее талии.
Тихо, чтобы не разбудить, Ава выбралась из постели и подошла к пианино.
На пюпитре лежали их с Джейком черновики.
Она перевернула страницу — и замерла.
На чистом листе кто-то (рука дрожала, но почерк был узнаваем) написал:
"Диез на "до". И чуть медленнее в припеве. Люблю."
Ава прижала ладонь к губам.
Потом села за инструмент — и заиграла именно так, как советовала надпись.
Где-то за спиной послышался шорох. Джейк стоял в дверях, сонный, с растрепанными волосами.
— Это… новое?
— Семейный рецепт, — Ава улыбнулась, играя уже увереннее.
Он подошел, обнял ее сзади, прижав подбородок к макушке.
— Красиво.
— Еще будет красивее.
За окном взошло солнце.
А в воздухе, будто эхо, висел последний аккорд того самого сна.
Глава 26
Ава сидела, скрестив ноги, на подоконнике своей маленькой студии, зажав между пальцами карандаш. Лист бумаги перед ней был испещрён строчками, зачёркиваниями и пометками на полях — битва за идеальную песню была в самом разгаре.
— «…и если ветер унесёт все слова…» — пробормотала она, закусив губу. — Нет, это слишком банально.
— Эй, не загоняйся, — раздался тёплый голос Джейка.
Она подняла глаза и увидела, как он осторожно пробирается между стопками нот и гитарными педалями, держа в руках две кружки с дымящимся чаем.
— Вот, зарядись. — Он протянул ей одну кружку, а сам устроился рядом на табурете. — Как продвигается?
— Как видишь, — Ава вздохнула, откинувшись на спинку кресла. — Кажется, я застряла на этом куплете уже третий час.
Джейк подхватил гитару, лежавшую рядом, и лениво перебрал струны.
— Может, сыграть то, что уже есть? Иногда музыка сама подсказывает слова.
Ава колебалось секунду, но кивнула. Она начала напевать, а Джейк подхватил мелодию, аккорды ложились идеально — будто они всегда были частью одной песни.
— Видишь? — он улыбнулся, когда они закончили. — Это же круто.
— Да, но… — Ава снова нахмурилась, глядя на текст. — Здесь не хватает чего-то важного. Какого-то… чувства. То, что мама могла упустить.
Джейк задумался, потом неожиданно ткнул пальцем в строчку.
— Вот здесь. Вместо «ветер унесёт слова» — «ветер разорвёт тишину».
Ава замерла.
— …Это гениально.
— Ну, я тоже иногда что-то понимаю в творчестве, — он самодовольно откинулся назад, но тут же чуть не упал с табурета, задев локтем микрофон.
Ава расхохоталась, а Джейк, покраснев, поднял руки в защитном жесте:
— Ладно, ладно, в гениях я, может, и переборщил. Но идея-то хорошая!
— Да, — Ава улыбнулась и быстро записала строчку. — Спасибо.
Они замолчали, но тишина между ними была тёплой, наполненной музыкой, которая ещё не родилась, но уже жила где-то между ними.
— Эй, — вдруг сказал Джейк, — а давай в припеве добавим бэк-вокал? Типа, вот так…
Он начал напевать, и Ава невольно подхватила. Их голоса сплелись в гармонии, и в этот момент она поняла — эта песня больше не только её и мама, но и Джейка. Он каждый раз помогает и именно в тот момент, когда ее идеи стопорятся.
Студия была погружена в полумрак — только мягкий свет настольной лампы выхватывал из темноты разбросанные листы с нотами, пустые кофейные стаканы и гитару, брошенную на диван. За окном уже давно стемнело, но Ава и Джейк всё ещё сидели за столом, уставившись в экран ноутбука, где красовалась папка с названием «Альбом — финальная версия».
— Вот и всё, — Ава провела рукой по лицу, смахивая невидимую пыльцу усталости. — Последний трек готов.
Джейк медленно кивнул, его пальцы бессознательно постукивали по столу в ритме только что законченной песни.
— Ты понимаешь, что мы только что закончили то, над чем работали полгода?
— Понимаю, — Ава улыбнулась, но в её голосе прокралась лёгкая дрожь. — И теперь мне почему-то страшно.
— Чего? — Джейк приподнял бровь. — Ты боишься, что альбом провалится?