Последний куплет — "Я продала душу за хрустальные люстры" — она спела не с горечью, а с… иронией.
Внезапное осознание ударило ее.
Она больше не та девочка из подвала. Но и не "Ава Стерлинг" из глянцевых обложек. Что-то третье.
Тишина. Потом — взрыв аплодисментов. Но Ава смотрела только на одного человека.
Джейк стоял у бара, скрестив руки. Он не аплодировал. Просто кивнул — один раз, коротко, будто говорил: "Наконец-то ты это увидела".
В подсобке она трясущимися руками наливала себе воду. Не потому что боялась. Потому что понимала.
Боль не исчезла. Она переплавилась. Стала топливом. Стала силой.
Дверь скрипнула. Вошел Джейк.
— Ну? — он прислонился к косяку.
Ава повернулась к нему. Впервые за многие дни — улыбнулась по-настоящему.
— Завтра, — сказала она, — я напишу новую песню.
Особняк в Беверли-Хиллз, кабинет Дэниела, ночь
Лунный свет, пробивавшийся сквозь полузакрытые жалюзи, рисовал на дубовых панелях кабинета призрачные полосы. На массивном столе из черного дерева, рядом с хрустальным бокалом, где на дне засохло пятно тридцатилетнего виски, мерцал экран MacBook Pro. Синее свечение подчеркивало морщины у рта Дэниела, которые раньше были заметны только при ярком солнечном свете.
На экране застыл кадр: Ава в клубе "SIN".
Не та Ава, которую он знал.
Дэниел медленно провел пальцем по трекпаду, увеличивая изображение. Ее волосы: когда-то идеально уложенные пряди за 500 долларов за сеанс теперь были собраны в небрежный хвост, с выбившимися прядями, будто она только что встала с постели. Ее лицо: ни грамма тонального крема, под глазами — темные круги, на левой скуле — желтеющий синяк (его пальцы оставили этот след три дня назад).
Он переключился на комментарии: "Наконец-то настоящая музыка!" "Бросьте этого ублюдка-мужа!" "Где этот клуб? Хочу туда!"
Дэниел резко захлопнул ноутбук. Тишину кабинета нарушил только тикающий Patek Philippe на его запястье — подарок на пятую годовщину, который Ава выбрала лично.
Он подошел к панорамному окну. Внизу расстилался их (уже не их?) сад с фонтаном, где Ава так любила читать по утрам. Где всего месяц назад они завтракали свежими круассанами и обсуждали ее новый контракт с Sony.
Теперь он видел другое: пустой шезлонг, где она загорала, засохший куст роз, который она сажала (садовник перестал ухаживать, когда новости о разрыве попали в TMZ и темное окно ее мастерской, где она писала песни, свет там не зажигался уже 11 дней.
Дэниел налил в бокал свежего виски (не тридцатилетнего, обычного). Лед зазвенел, как кандалы.
Он набрал номер, не глядя на дисплей.
— Алло, мистер Кингсли? — ответил голос его адвоката, слишком бодрый для такого часа.
— Передайте Аве документы на дом. Полный переход прав. Без условий.
— Но… ваши финансовые интересы…
— Сделайте. Это. — Он произнес слова медленно, как рубя топором. — И, Марк?
— Да?
— Скажите ей… — Дэниел посмотрел на экран, где Ава в последнем кадре смеялась, запрокинув голову (когда она в последний раз так смеялась с ним?), — …скажите, что садовник вернется завтра. Розы не должны погибнуть.
Он бросил телефон на кожаный диван. В бокале растаял последний кубик льда.
Глава 5
Джейк застал ее сидящей на корточках у своей "Шевроле" 78-го года, сжимающей в руках конверт с гербовой печатью. Утренний туман окутывал ее фигуру, превращая в призрачный силуэт. Он подошел ближе — и увидел, как ее пальцы оставляют вмятины на плотной бумаге.
— Ну и рожа у тебя, — он швырнул окурок в лужу, — будто тебе вручили повестку в суд, а не ключи от дворца.
Ава медленно подняла голову. В сером свете утра ее глаза казались прозрачными.
— Он отдал дом. Без условий.
Джейк резко распахнул дверь машины, с силой, от которой дрогнул весь кузов.
— О, какой благородный жест! — его голос звучал, как скрежет тормозных колодок. — "Возвращайся, дорогая, я буду хорошим".
Она не ответила, просто развернула документы. На первой странице красовалась фотография особняка — идеальный газон, мраморные колонны, окна-витрины.
Джейк выхватил бумаги и ткнул пальцем в подпись Дэниела:
— Видишь этот завиток в букве "К"? Он даже подпись подделал под "великодушие".
Ава потянулась за документами, но он отстранился:
— Ты реально веришь, что он просто так…
— Я верю, что это МОЙ дом! — ее голос впервые за вечер сорвался на крик. Эхо разнеслось по пустой парковке, спугнув стаю голубей.