«Простите, я не согласен…»
«Не дошло? Говорю: кишка у тебя тонка. У нас, учти, постреливают».
«И под Орлом стреляли! — воскликнул он. — И как еще стреляли, товарищ Шачкус!»
«А тут, говорю, компот, да не тот. С книжечкой — на операцию! С блокнотиком!.. А как обороняться будешь, если что?..»
«Найду чем».
«Он карандашиком, товарищ командир… в глаз…»
«Кто это сунется к тебе прямо рылом?..»
«Уж он подденет! Насквозь проткнет!»
«Ха-ха-ха!»
«Не ваша забота!»
«А чья же?»
«Раз уж пристал к нам точно этот самый лист…»
«Я в командировке, ясно? — выкрикнул так громко, что по сей миг слышит. — И вы обязаны позаботиться. Так мне сказали в редакции».
«Сказали… Хорошо им говорить, в тепле, за столом сидючи!.. Был тут один, будка что Пренайский карьер… И все — романтика да борьба… Пошатался бы с ночку вроде нас, ребята, небось, и романтика бы побоку, и вся блажь… Радовался бы, что ноги унес…»
«Эх, товарищ командир, сейчас глоточек бы, для сугреву…»
«Если б вам хватило его… глоточка… Пускай ее кулачье дует… Организмы отравляет… Поняли, братцы?»
«Есть, товарищ командир! Бочками — это пускай кулачье… мироеды проклятые… Хоть цистернами…»
«Давайте, братцы, коли живы будем… соберемся все вместе и закатимся в приличный ресторан… в Каунасе или в столице…»
«Тогда и вы с нами выпьете, товарищ командир… Заставим… А то как же — целы, невредимы, в приличном ресторане…»
«Там видно будет. А пока… — командир стукнул автоматом по голенищу сапога. — Хотя до меня и дошло, студент, что ты тоже стаканчиком не брезгуешь…»
«Не ваше дело!»
«Ого, какой прыткий! «Не ваше»… А если нынче все дела — наши, тогда что? Да знаешь ты, сколько таких вот своей дурной башкой поплатились? «Не ваше»… Так что давай читай свою книжоночку, а мы… А мы заглянем вон к тому кулачишке… Может, и выпьем, если даст… Я этой пакости в рот не беру, а вот другим… И поесть, попить… Ежели поднесут… И об жизни поболтаем… ясно, если хозяин пожелает… Если снизойдет… У него, говорят, студент… ого… Ну, ты обожди тут… Мы сейчас… Раз-два. По-быстрому…»
Шаги. Запах пота. Постукивание оружия — разбирают. Тишина.
Можжевельник, солнце сквозь облако. Осеннее, нелюбезное. Пистолет из фондов редакции, для командированных. «Вальтер». Где-то подобрали. Тронутый ржой и, ясное дело, незарегистрированный. Посмотрим! Посмотрим, посмотрим… Ах, отрава, дает осечку… И кой черт засадил в эту глотку патрон «ТТ»? В гнездо «вальтера»! Ну и грамотей! В потроха бы ему, в потроха, в потроха…
Что делать, а, Шачкус?
Молчишь?
Молчу и я. Пока молчу, хотя ужас как охота завыть!..
А вот и вечер, сунулся к деревьям. Подступает к можжевельнику. Наползает на дорогу. Ложится.
Теперь пожалуйста — можешь выть. Если не боишься. Если это, по-твоему, поможет. Волком вой!
А их все нет. Они там. Беседуют об жизни. Мироедов перевоспитывают. Или шуруют в кулацком амбаре: госпоставки в нашей волости, как вам известно… А то и выпивают… Лопают яичницу с жирнющими шкварками (э-хе-хе). И давно забыли, что здесь, «в можжухе»…
Едут? Они?
«Но-о! У, падлы вонючие, дохлятины, но-о!»
Нет, не они… Не Шачкус… Им не к спеху! Воспитывают. Или шуруют. Или набивают брюхо кулацкой жратвой. Или убрались куда надо…
Забыли!
Что ж, если на то пошло…
«Может, вы, товарищ, меня хотя бы до городка…»
«Товарищ? Тпру! Я-то? Кому ж это я товарищ?..»
И насквозь прошивает глазищами — из-под большого пестрого платка, в который она вся замотана, — злыми, с белым, холодным блеском, неприязненными глазами.
«Будете мне, если хотя бы до городка… бедного студента…»
«Развелось вас нынче… студентов… — улыбнулась из-под платка, криво, сердито. — На каждом углу… знаем таких!..»
«Вот видите… у знакомых и разговор короче…»
«Полезай, полезай… все вы такие! Да побыстрей ворочайся ты, быстрей… студент… Живо! Живо! Но-о! Но-о! Быстрей!»
Тра-та-та!.. Ззз-взм!..
«Я тебе родня, ясно? Двоюродный брат, поняла? Двоюродный брат с тобой! Или просто брат! Племянник!..»
«Но-о! Но-о!.. Ложись! Мордой, мордой вниз, братишечка, на самые доски, племяшечка! Под солому! Быстро! Полезай, полезай! Но-о!..»
Охапка сена. Или соломы, сухого клевера… Еще кучка, еще. Шлеп — попону на голову.
«А книга? Остановитесь! Книгу оставил!..»
«Молчи!»
Тра-та-та!..
Ззз-взм!..
Не телега, нет, — стена. Паук… Скажите, где он, паук, — только что прополз по стене, я его прямо кожей почувствовал… Он с желтыми глазами и с желтым крестом на спине. Его скинули? На пол? Да, я видел. Где он? И пол… где? И где все? Ведь тут ничего нет — ни людей, ни можжевельника, ни телеги… Ни паука, ни…