Всю вашу работу насквозь видно, а что вот нам, водолазам, на дне морском переносить приходится, а?
Вот вчера я пуще страха напугался.
Спустился под воду, затонувший катер поднять нужно было. Помощники мои аппарат качают, воздух мне подают, шагаю я по вязкому дну - все в порядке. Только было за работу принялся, как вдруг вырастет из темноты что-то громадное да как стукнет меня со всего размаху в медную мою голову, что скафандром называется. Ну, думаю, конец пришел! Упал на колени, давай за веревку дергать, сигналы помощникам наверх подавать. Когда подымать меня стали, только тут и увидел я, что это рыба большая на меня с испугу налетела!
Хорошо, стекло на скафандре не разбила, а то бы не разговаривал я с вами теперь.
Самая тяжелая наша работа, да зато я комсомольцам много чего расскажу. Что на дне морском делается, какие там рыбы пляски ведут и сколько на дне затонувших кораблей и пароходов находится.
Водолазы-из моряков моряки, и ответственней их нет!
Корабль пробоину получит, тонуть станет. Тут сейчас водолазы нужнее всех окажутся. Спущусь, я под воду, найду пробоину, пластырь на нее наложу, и дойдет наш советский корабль до своего порта на ремонт. Пошлете водолазов на праздник что ль?
Ничего ему краснофлотцы не ответили. Прав был по-своему водолаз. Разве нет?
Что и говорить, опасна водолазова работа. Зимой и летом они под водой копаются, сколько богатств со дня моря достали, сколько кораблей и человеческих жизней спасли. Не иначе как водолаза и выбрать на праздник.
Хотели уж голосовать за водолаза краснофлотцы, да тут кок опять как ударит чумичкой по чайнику, рассердился очень.
- Я вас всех…
И опять ие докончил. Сигнальщик подбежал к коку и зашептал:
- Товарищ кок, у тебя на камбузе медведь Егорка весь компот слопал, к сахару подбирается!
Кок, словно его кто за пятки укусил, подпрыгнул да как пустится к камбузу! Бежит, ногами дрыгает и кричит на ходу:
- Егорка, хвост оторву! Егорка, хвост оторву!
Вот уж засмеялись краснофлотцы над чудаком коком! Даже чайки перепугались и прочь от корабля полетели. Сигнальщик на палубу от смеха повалился, зажал живот руками и чуть не плачет от смеха.
Когда поутих смех немного, вышел седьмой краснофлотец, ловкий, складный, все глаз прищуривает, как будто стрелять хочет, и заговорил:
- Советские корабли существуют для обороны, значит, для боя. Всем известно, что в бою не орудия стреляют, а мы, артиллеристы, комендоры.
Рулевые корабль водят, сигнальщики приказы разбирают, электрики за освещением следят, машинисты машину смазывают, кочегары пар разводят, водолазы под воду ныряют, а все для чего? Все для того, чтобы советский корабль стрелял, от буржуев оборонялся, что на нас напасть собираются.
Вот стреляли мы ночью вчера. Скажите: разве был на нашем корабле хоть один человек, который бы о нас, о комендорах, в это время не думал?
Ни одного такого не было!
Все только н хотели, чтобы мы ни одного снаряда зря не выстрелили, чтобы стреляли мы, комендоры, без промаха и быстро.
Товарищ кочегар, почему это ты вчера в кочегарке после стрельбы обнял лопату да с ней в пляс пустился?
Кочегар, не задумываясь, ответил:
- Да как же! Ведь и нам в кочегарку сообщили, что артиллерийское учение блестяще прошло, что задание перевыполнено и что теперь наш корабль по соцсоревнованию на первое место по флоту выйдет!
Комендор похлопал по пушке рукой, словно приласкать ее хотел, и продолжал:
- Значит, мы самые ответственные и есть. Посылайте-ка нас, комендоров, на праздник. Мы комсомольцам расскажем, как наши советские орудия стреляют, доску им смастерим, а на ней нарисуем, сколько наш корабль попаданий имел до соцсоревнования и сколько теперь имеет. И скажут нам комсомольцы: вот молодцы советские комендоры, всех буржуев на мушке держат!
Ничего краснофлотцы ему не ответили. Прав был по-своему комендор.
Разве нет?
Верно эго, что все для артиллерии на корабле работают, плавают и учатся. Смешно даже и представить корабль без пушек!
Совсем уж надумали комендора на праздник послать, да гут кок из камбуза прибежал, сердитый. Напыжился кок да как рявкнет:
- Я вас всех… ответственней. Я повелитель ваших краснофлотских желудков. Не варил бы я вам обедов и ужинов, ничего бы вы делать не могли. Ни под воду лазить, ни из пушек стрелять. Самая моя ответственная специальность, и самый я лучший делегат, потому что я вас всех но пальцам знаю.
Спросят меня комсомольцы: «Почему это, товарищ кок, кочегар больше, чем сигнальщик, пищи истребляет?» Я тут же и отвечу: «Потому что несравненно его работа сигнальной тяжелее».
Спросят меня опять: «Почему, товарищ кок, водолазы рыбу есть не любят?» Тут же я и отвечу комсомольцам: «Потому водолазы рыбу есть не любят, что она им и под водой надоела».
Засмеялись краснофлотцы пуще прежнего, ногами о палубу топочут, говорить от смеху ничего не могут.
Даже медузы подплыли поближе к кораблю и тоже смеются по-своему.
А медвежонок Егорка, услышав голос кока, прибежал, голову набок повернул, лапу протянул и облизывается. Думает чудак Егорка, что ему кок сейчас что-нибудь вкусное даст.
Посмеялись-посмеялись краснофлотцы, да и задумались.
- А ведь правильно повелитель наших желудков рассуждает.
Кок совсем разошелся. Машет чумичкой, шумит, сигнальщику по шее заехал.
- Вы и смеетесь так здорово потому, что я вам обед вкусный готовлю. И встаю я раньше вас всех. Вы еще досыпаете, а я уж на камбузе все продукты разберу и приготовлю. Вот уж о ком думают все сразу, так это обо мне, и бывает это без десяти минут двенадцать, перед обедом! Даже Егорка, на что уж зверь, и то обо мне думает. Вот заболею я, что вы без меня делать станете? Слушайте-ка, товарищи, что я вам скажу. Кочегару мыться долго, он в угле весь перепачкан, а я сейчас переоденусь, и посылайте меня хоть на три праздника сразу-не посрамлю наш славный крейсер. Вот товарищ писарь мне сейчас и документ напишет. Напечатаешь ведь, товарищ писарь?
Писарь докурил папироску, бросил ее в кадку, что на флоте обрезом называется, и ответил:
- Нет, не напечатаю!
Кок даже рот разинул от удивления.
- Как это так не напечатаешь?
- А ты разве без документов не можешь ехать?
Кок руками развел, обиделся.
- Как же я без документов поеду, меня и с корабля не пустят!
Писарь помолчал, помолчал, да и сказал.
- Ну вот и выходит, товарищи, что я самый ответственный и что меня на праздник послать нужно.
Ничего краснофлотцы писарю не ответили. Прав был писарь по-своему.
Разве нет?
Незаметная его работа, а как же без нее? Стучит на машинке писарь целый день, приказы, документы всякие перепечатывает. Даже в отпуск без писаря не уедешь. Он и литер на проезд выдает высчитывает, сколько чего нужно, тук-тук на машинке-поезжай, товарищ, в отпуск, все у тебя документы в исправности.
Сидят краснофлотцы, задумались. Скоро рабочий день начнется, тут уж не до выборов-не отставай от своей бригады только. Вот ведь заковыка какая вышла! Кто же это самый лучший, по специальности ответственный и о красном флоте все знает?
Тут и заговорил один краснофлотец, десятый. Всех черней загорел он, а нос, так тот вовсе облупился.
Встал десятый краснофлотец, рослый, стройный, обвел корабль глазами, сощурились глаза.
- Послушайте и меня, строевого, товарищи! Не стану я говорить о своей строевой специальности, хоть и трудна и ответственна она.
Все узлы мы должны знать, блоки, гаки, тросы, якоря-всего не перечесть. Не стану говорить о своей специальности. Такая же она, как и все- не хуже, не лучше, а необходимая. На корабле каждый специалист, как и на заводе. Без специальности человек на корабле помеха.
Только вот иной специалист во флоте появился - ударник. Как же это мы и забыли о нем, и кого еще, кроме лучших ударников, послать на комсомольский праздник? Им-то на комсомольском рабочем празднике и место!