Идея создать и возглавить первую в Эстонии женскую тракторную бригаду появилась у меня в Москве на Всесоюзной конференции сторонников мира.
Конференция открылась 27 ноября. Ровно в 18 часов вошла я в Колонный зал Дома союзов. Белые торжественные колонны, сверкающие хрустальные люстры ошеломили меня. Но еще больше я была удивлена, когда посмотрела в зал, на людей. Все, о ком я раньше только читала, кого видела в кино, на фотографиях в газетах, — казалось, собрались здесь.
Мое внимание привлекла крупная, с короткой стрижкой женщина. Движения у нее были решительные и удивительно знакомое лицо. От радости чуть не вскрикнула: так это же Паша Ангелина! Та самая Паша, которая еще в мои детские годы была для меня как бы путеводной звездой. Это ее имя, ее пример зародили во мне мечту стать трактористкой. Ее книги, простые и искренние, давали мне силы драться за эту мечту. С восхищением я разглядывала звезду Героя на лацкане ее жакета, лауреатский значок. Лихая мысль вдруг пришла мне в голову: а я смогу стать Героем Труда? Но тут же я себя остановила: не заносись. «А почему же нет? — вступило в разговор мое второе «я». — Ты смогла стать трактористкой, комбайнером, сможешь стать и Героем».
Еле дождалась перерыва, так не терпелось поговорить с Пашей Ангелиной. А когда увидела ее в фойе, такую уверенную в себе, веселую, заробела. Ну, кто я для нее? Обыкновенная девчонка из эстонской деревни. Но здесь опять вылезло мое упрямое второе «я», которое не хотело считаться с моими сомнениями и страхами. И оно заставило меня сделать несколько шагов в ее сторону.
Подошла, встала, а что сказать — не знаю. Она заметила меня, прервала разговор, посмотрела с интересом и выжидающе. Так и не услышав от меня ни одного слова, сама начала беседу.
— Здравствуй, — сказала. — Ты откуда приехала?
— Из Эстонии. Из Вильяндиской МТС.
— Значит, коллеги. Не очень-то ты похожа на механизатора, больно маленькая. Давай знакомиться, — и протянула мне свою большую руку.
Это крепкое рукопожатие мне как бы прибавило силы. Я почувствовала себя вдруг легко и раскованно. Рассказала о своей работе на тракторе, комбайне.
Паша Ангелина слушала очень внимательно, не перебивала, только иногда задавала наводящие и уточняющие вопросы.
Перерыв кончился. Прозвенел звонок. Люди потянулись в зал.
— Напиши свой адрес, быстро, — сказала Ангелина. — Я тебе пришлю книгу о своей работе.
Когда возвращалась домой с конференции, перебирала в памяти события московских дней. Вспоминала выступления делегатов. Все они говорили о горячей любви к Родине, о своей ненависти к поджигателям войны.
За окном мелькал зимний пейзаж: снежные поля, припорошенные снегом деревья, спокойные мирные деревни с голубыми хвостами дыма над крышами. И только торчащие кое-где из снега черные обгорелые пни да одетые в строительные леса дома напоминали, что еще сравнительно недавно здесь был враг и земля стонала под артобстрелом. «Нет ничего страшнее войны, — думала я. — Мы никогда не должны забывать о том страшном зле, которое она причиняет».
Все, о чем думала, что пережила на заседаниях конференции, я рассказала своим товарищам по МТС, на других предприятиях города. И везде, где бы я ни выступала, видела перед собой внимательные глаза, сосредоточенные лица. И тогда впервые поняла, что это совсем не страшно — выступать перед людьми, когда ты знаешь, о чем рассказать. Если то, о чем говоришь, волнует тебя, заденет за живое и твоих слушателей.
К концу января укомплектовали бригаду. Надо сказать, руководство, партком и даже райком горячо меня поддержали.
В те годы первым секретарем райкома партии был у нас Порфирий Игнатьевич Мичуров. Большую роль сыграл этот человек в моей судьбе. Как-то незаметно беседы с ним, его советы стали для меня незаменимыми. Чуть что у меня не ладилось, шла к нему. Жил он в гостинице, что находилась рядом с моим домом. Из кухни я видела его окна. Посмотрю вечером, если свет горит, бегу со своими заботами. Никогда не слышала от него слова: «Занят». Всегда встречала внимательный взгляд, чувствовала горячую заинтересованность. В свое время он, пожалуй, был единственным человеком, кто знал о моей любви к Александру, о моих сомнениях, связывать ли свою судьбу с его или нет.
Помню, когда меня выдвигали в депутаты Верховного Совета Эстонской ССР и надо было встретиться с избирателями, Мичуров посмотрел на меня и неожиданно сказал: