— И ими управляют такие молоденькие, хорошенькие девушки, — он игриво улыбнулся.
Честно говоря, мне совсем не хотелось с ним разговаривать. Да и не мог он ничего понять из нашей жизни. Я самая обыкновенная, ничем особенно не примечательная крестьянка, но сколько у нас в стране подлинных героев, сколько по-настоящему интересных и удивительных людей. Вот та же Саида. Из маленького горного таджикского кишлака приехала она в город, а сейчас одна из лучших ткачих республики.
За пять дней работы конгресса мы, его участники, стали знакомыми. При встрече улыбались друг другу, пожимали руки, обменивались маленькими сувенирами, показывали фотографии детей, мужей. Мы говорили на общем языке матерей и друзей. Все эти дни я очень крепко ощущала нашу женскую солидарность. Она представлялась мне мощной силой, которая может и должна стать заслоном на пути поджигателей войны.
«…Мы не забудем разрушенные жилища корейцев, мы не забудем женщин, детей, убитых напалмовыми бомбами. Мы, женщины, должны добиться справедливости и возврата наших детей домой…» — летели с трибуны спортивного зала Идретсхусет слова английской матери, приславшей на конгресс письмо. Во время чтения письма две другие англичанки, матери посланных на войну с Кореей солдат, держали знамя Корейской Народно-Демократической Республики. Это знамя было поднято еще раз вместе со знаменем Вьетнама, Малайи, чьим представителям правительство Дании не дало визы на въезд. Все присутствующие стоя скандировали: «Руки прочь от Кореи! Руки прочь от Вьетнама!»
В этот момент я не чувствовала себя маленькой и беспомощной. Стоя плечом к плечу рядом с женщинами разных континентов и народов, я верила в правоту и непобедимость нашего общего дела в борьбе за мир.
ГЛАВА XIII
«Впе-ред, впе-ред. Ту-да, ту-да» — стучали подо мной колеса. Я снова в поезде. За окном ночь. Мои соседи по купе уже давно заснули, а я все не могла уснуть. Думала о превратностях своей судьбы.
Есть люди, которые всю жизнь так и просидят на одном месте. Я же принадлежу к числу тех, кто часто отправляется в дорогу, много видит своими глазами. Нельзя сказать, что я люблю ездить, но так уж получается у меня, так складываются обстоятельства. А моя сестра Минда как попала на хутор еще во время войны, так и живет там безвыездно. Редко-редко когда в Вильянди выедет.
Дети выросли. Маре и Лие медсестрами работают. Сыновья Ааре и Арно тоже в город подались. А Минда все живет в старом хуторском доме, который, кажется, в землю врос. Дети, когда приезжают, должны нагнуться, чтобы в дверь войти. И все время должны остерегаться, чтобы не разбить голову о бревна потолка.
Трудолюбию Минды можно позавидовать: прекрасная хозяйка, мать, и в совхозе с большим уважением к ней относятся. Детям хорошо, когда у них такая мать. Они с удовольствием приезжают на старый хутор из городов. Всегда их ждет радушный прием, вкусная еда.
Может быть, это и правильно? Может быть, такими и должны быть матери? Отдавать всю себя без остатка детям?
Может быть. Но я бы так не смогла. Я никогда не представляла себя только женой и матерью. Не мечтала о том, чтобы свить уютное гнездо и ограничить свою жизнь кругом только семьи. Вот и бросает меня жизнь из стороны в сторону. По большим дорогам и маленьким тропочкам. Еще совсем неизведанным и хорошо знакомым.
С какой тревогой и страхом ехала я впервые в Эстонию! Чужой, неприветливой показалась она мне. А теперь родной стала. В Эстонии — мой дом. Или как волновалась я перед первой поездкой в Москву! А сейчас дорога в столицу мне знакома до каждого поворота.
И вот теперь с волнением еду я на уборку в Одесскую область. Комбайн погружен на платформу и прибудет на неделю позже.
Дома остался папа. Он уже научился управлять комбайном и может работать самостоятельно.
На станцию Мардаровка я приехала в воскресенье. Встретили меня товарищи из Мардаровской МТС. Среди них я была единственной женщиной, но отнеслись они ко мне серьезно, с уважением, как к коллеге.
Узнав, что я впервые на Украине, наперебой стали рассказывать, какие у них здесь есть красивые места.
— А как поют у нас! А какие ночи темные! А какие парубки!
— Ну, и девчата у вас, наверное, неплохие? — заметила я.
С интересом приглядывалась к своим новым знакомым. Черноглазые, яркие, быстрые в движениях, на слово, готовы подхватить любую шутку. Они не похожи на эстонцев, спокойных, сдержанных, которые, прежде чем сказать слово, обдумают его со всех сторон, а с незнакомым человеком вообще в разговор не вступят. Много времени должно было пройти, чтобы меня признали в Эстонии, а здесь шумные, веселые украинцы сразу приняли в свой круг. Как будто мы были старыми знакомыми и снова встретились после недолгой разлуки.