«Им некогда, — сердилась я. — У них уборка. А я как будто не на уборку приехала, а в гости». Упрямо каждое утро выводила свою полуразбитую машину в поле. Когда она была на ходу, работать было одно удовольствие. Поля ровные, камней нет. Не едешь, а плывешь на большом корабле по бескрайнему морю. Легкий ветерок пробегает по золотой пшенице, и колосья, увлекаемые им, бегут волнами за горизонт. Но все мое радостное настроение исчезало, как только комбайн останавливался. Тогда я чувствовала себя мореплавателем, потерпевшим кораблекрушение. Сигнал «SOS» подавать некому. Все боятся потерять драгоценные часы. Ковыряюсь сама в отслужившей свое машине.
Кончилось тем, что сломался вал барабана. Уборка уже шла к концу, и никто моей машиной заниматься не Стал. Оставаться в совхозе дольше не имело смысла.
Подвели итоги. Как я и ожидала, они оказались неутешительными. Всего обмолотили семьдесят семь гектаров. Ужасно обидно было, что из-за неорганизованности, плохого обращения с комбайнами так мало смогла сделать на этих прекрасных полях.
Уезжали вчетвертом на попутной машине. Шофер согласился довезти нас до ближайшей станции Орск, которая находилась на расстоянии трехсот километров от совхоза «Псковский». Настелили соломы в кузов, чтобы не так било о борта, и тронулись в путь.
Время близилось к вечеру. На небе зажглись первые звезды. От тряски в кузове казалось, что они исполняют какой-то фантастический танец. Танцующие звезды переговаривались с огнями на земле, которые то приближались, то удалялись от нас: комбайны делали последние круги на поле, грузовые машины вывозили зерно. Нас провожал рокот моторов, запах зрелых хлебов, аромат степных трав.
Я ехала домой, но на сердце было скверно: приеду и нечем отчитаться перед своими — слишком мало сделала…
Немного забегу вперед. Через семнадцать лет страна праздновала двадцатилетие освоения целины. Внимательно следила я за передачами из Алма-Аты, где проходили торжества, слушала приветственные речи, и в памяти снова вставали трудные дни в Актюбинской области, в совхозе «Псковский». Я только с месяц глотала степную пыль, изнывала от жары днем, не знала, куда деть себя от холода ночью. Всего с месяц. А эти люди, сидевшие в зале, двадцать лет отдали освоению целины. Отдали этому свой талант, ум, труд, свое сердце.
За двадцать лет целинные земли дали около тридцати одного миллиарда пудов зерна и много другой сельскохозяйственной продукции. За эти годы выросло целое поколение целинников, которые теперь живут в условиях не хуже городских и о трудностях своих отцов знают только по рассказам. Четкий, организованный ритм работы на полях целинных совхозов можно сравнить с ритмом производственных предприятий. И действительно, целинные земли можно сегодня смело назвать фабрикой зерна.
И еще невольно напрашивается одно сравнение. Там, в степях Казахстана, Оренбуржья, как в горниле кузницы, переплавлялся и выковывался у людей разных национальностей, приехавших со всех концов страны, характер, и не просто характер, а характер советского человека.
Я часто думаю и спрашиваю сама себя: «Что является отличительной чертой такого советского характера?» Не берусь давать определения, но, встречаясь с колхозниками, рабочими, учеными, инженерами, партийными работниками, всегда прихожу к выводу, что, несмотря на все свои различия, их роднит отношение к окружающему миру, готовность пожертвовать своим покоем, удобствами ради других, ради сохранения и приумножения богатства своей страны.
Это не просто красивые слова, фразы. Я, например, видела своими глазами, как преображается горная республика Таджикистан. Я побывала там в качестве гостя на юбилейных празднествах по случаю ее пятидесятилетия. Как почетный гость стояла на трибуне центральной площади Душанбе — площади имени Ленина. Смотрела на яркое шествие демонстрантов — радостных людей в ярких национальных одеждах с цветами и транспарантами, раскрывающих успехи Советского Таджикистана. Как много может сделать своими руками человек! Таджикское море под Ленинабадом, Нурекская ГЭС в горах…
Море открылось нам не сразу. Сначала в дымке, вдали, прочертились горы. У их подножья заклубились голубые туманы. Мы ехали по шоссе, и вдруг увидели зеленое, с белыми барашками на гребнях волн море. С резким криком взмывали и падали в волны чайки. Точно так, как у нас на Балтике. Только море здесь создал человек, построив Кайракумскую ГЭС, и оно вписалось в окружающую природу так, словно было ее частью.