Часто брак, заключенный по таким внешним причинам, складывался удачно. Конечно, партнеров воспитывали в сознании необходимости принять такой брак, и они не склонны были протестовать; в особенности не было альтернативы у девушек. Но мы должны отметить, что, хотя вначале у супругов и не было привязанности, стремление функционировать вместе в условиях существующего института брака приводило к сильному и приносящему удовлетворение чувству взаимного принятия.
Сегодня мы не признаем таким образом организованные браки; мы считаем, что единственным основанием для союза двух человек может быть их романтический выбор.
[290]
Но так ли это на самом деле? Многие по-прежнему вступают в брак по практическим причинам — из-за общих интересов, из-за стремления иметь семью, детей. С самого начала у таких людей возникает сознательное желание ужиться друг с другом. И если им это удается, общая цель все более сближает их, пока они не начинают испытывать друг к другу романтическую привязанность. Если бы им теперь пришлось выбирать, они бы выбрали друг друга.
Какие бы интенсивные чувства мы ни испытывали в любви, они не такие широкие и общие, как привязанность в браке. Любовь — это личные отношения; брак — общественный институт. В браке помимо супругов участвуют еще много других людей; вступление в брак не означает автоматического разрыва всех связей с семьей, друзьями, самыми разными группами. Каждый партнер приносит в брак все свои связи, и любовь, которую двое испытывают друг к другу, должна каким-то образом приспособиться к этим связям, иначе они будут ей угрожать. Ибо старые привязанности и интересы обязательно возникают после брака, как и старые привычки и черты личности, как бы старательно мы их ни скрывали во время ухаживания.
Новая фаза любви, фаза брака, может оказаться под угрозой из-за вторжения этих других интересов и отношений. Но они же могут и усилить любовь. Каждый партнер принимает у другого то, что находилось на периферии их жизни до брака: семью, друзей, коллег по бизнесу и профессии, хобби — весь набор разнообразных связей и характеров. Каждый должен быть готов пожертвовать чем-то ради вкусов или предпочтений другого. Но каждый готов принять и то, что для другого важно.
Когда мужчина видит, что жена старается быть приветливой с его другом, с которым у нее, возможно, очень мало общего, он будет доволен и даже благодарен. Он знает, что жене не нравится, как его друг сбрасывает пепел на новый ковер, забывает пользоваться подставкой для стакана и оставляет на столе «кольца»; она может ничего не знать о том, что он хочет обсудить, ее это совершенно не интересует. Но она видит, что дружба этого человека много значит
[291]
для ее мужа, и включает его в их круг. Она идет на уступки и тем самым спасает мужа от угрызений совести и чувства вины. Она показала, что любит мужа таким, каков он есть, вместе с его привязанностью к друзьям. Ее любовь к нему не вступает в противоречие с его другими привязанностями или видами любви.
Возможно, это покажется мелочью: вероятно, муж отка зался бы от отношений с другом, если бы она его попросила, и при этом не очень пострадал бы. Но любовь, которая укрепляет брак, основана именно на таких мелочах — на принятии, а не на отвержении друг друга.
Любовь и брак — это только часть жизни. Успех брака и расцвет любви в нем зависят от того, насколько он гармонизирует с другими аспектами жизни супругов. Прочная супружеская любовь вырастает на основе способностей партнеров управляться со всем остальным в жизни. Она укрепляется в зависимости от того, как они уживаются с родственниками, друзьями, как воспитывают детей, насколько успешно разрешают свои противоречия относительно денег, как переживают бурные времена и наслаждаются хорошими промежутками. Таковы строительные блоки любви в браке.
Романтика в браке
Что происходит с романтикой, когда влюбленные вступают в брак? Многие считают, что она умирает. Тайна исчезла. Когда муж видит жену в бигуди, или с трудом переносящую беременность, или сражающуюся с грязными тарелками и кастрюлями, с пылесосом и пеленками, ему нелегко думать о ней как о Прекрасной Елене. Пылкое воображение влюбленного даже на мгновение не может сделать ее такой. Блаженное невежество влюбленного, готовность любить избранницу, даже не понимая ее, — все это в браке быстро исчезает. Если в браке и есть что-то, так это прежде всего знание и понимание друг друга.
Рано или поздно поженившиеся влюбленные начинают поддаваться реальным силам гравитации. Они видят друг
[292]
друга такими, каковы они в реальности, а не в воображаемом радужном освещении. В браке непрактично преувеличивать чувства и безответственно относиться к требованиям реальности. И наконец, достигнув ответственного положения в бизнесе или в профессии, мы нуждаемся в необходимых условиях комфорта, и теперь нелепо мечтать о куске хлеба и кувшине вина среди развалин. Мы больше не страдаем от лишений или неуверенности друг в друге, которые кажутся необходимым обрамлением романтической любви. Мы больше не хотим страдать ради нее.
Холодный свет разума заставляет нас очнуться и с дрожью принять реальность. Но неужели реальность так непереносима? Многие ли из нас согласятся всю жизнь спотыкаться в тусклом свете свечей под игру цыганской скрипки? Мы ностальгически говорим о романтике, но не готовы отказаться ради нее от комфорта.
На самом деле мы даже не хотим, чтобы нас подхватила великая страсть. Мы хотим этого примерно так, как тот, кто говорит: «Хотел бы я уметь играть на пианино», или «Хотел бы я сесть в самолет и улететь в Европу», или «Когда-нибудь я брошу эту крысиную гонку и стану бездельничать». Мы никогда не реализуем наши фантазии — во всяком случае абсолютное большинство нас, — потому что на самом деле мы этого и не хотим. Все это пустые мечтания.
Большинство из нас гораздо сильней хочет устойчивых отношений и упорядоченной жизни в браке, чем безумного полета на крылатом коне. Это не означает, что мы никогда не хотим романтической любви. В начале жизни мы не только хотим ее, но и вряд ли сумеем ее избежать.
Но и в дальнейшей жизни, хотя нами владеют гораздо более практические цели, мы не чуждаемся прикосновения романтики. Мы только не хотим, чтобы она господствовала в нашей жизни. Мы предпочитаем в какой-то степени контролировать свою судьбу. Но желали бы сохранить немного романтики, если за это не нужно платить полной катастрофой.
И это желание вполне совместимо с браком. Оно совместимо с безопасными и длительными отношениями. Есть два
[293]
условия сохранения романтики в браке: супруги должны выдержать близкое узнавание друг друга и сохранить в то же время элемент новизны в своей повседневной жизни.
Именно этого многие из нас не могут: мы не способны пережить близкое узнавание друг друга, которое неизбежно при совместной жизни. Романтическая любовь, любовь до брака — это любовь на время. Романтический образ создан, и влюбленным больше нечего делать, как любить друг друга.
Но они даже и без брака не могут вечно поддерживать эту иллюзию. Многие связи становятся рутинными и неромантическими, как старые туфли. В браке эта иллюзия обычно рассеивается быстрей, потому что брак сам по себе в высшей степени реальный и практический институт и предъявляет немедленные практические требования к обоим партнерам.
Романтические влюбленные, не подготовленные к этой холодной реальности, переживают потерю мечтаний в отношении друг друга и, возможно, еще сильней в отношении самих себя. Они не совершенные влюбленные, какими себя считали. Стоя по колено в обломках своих фантазий, они больше чем когда-либо нуждаются в романтической любви. Они нуждаются в обещании любви без условий как никогда раньше. Но каждое невыполненное требование по отношению друг к другу, каждый случай неспособности ответить любовью без условий, как они обещали друг другу, делает стену между ними все выше и выше. Стремление к романтической любви отскакивает от этой стены и, к несчастью, часто отскакивает под углом или в противоположном направлении, к объекту любви, с которым можно было бы снова предаться иллюзии любви без условий.