Ненадолго остаюсь в одиночестве. Не проходит и пяти минут, как в палату входит Тамара. На ней прямое розовое платье до колен. Волосы гладко зачесаны назад и убраны в хвост. Личико худое, осунувшееся. Отчего большие глаза кажутся просто огромными. Темные круги под ними не скрывает даже косметика. Она садится на край кровати и взяв меня за руку, подносит ее к губам.
— Привет, — взволнованно шепчет она. Замечаю, что на ее ресницах дрожат слезы. Смотрю на нее и не могу произнести ни слова, настолько захвачен ее красотой, ее присутствием рядом. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — тихо отвечаю я. Она поднимается и склонившись надо мной, целует в лоб, щеки, губы.
— Прости меня, — глядя в глаза, произносит Тамара. — Из-за меня тебе пришлось пройти через такой ад… Врачи ведь совсем не давали нам надежды.
— Все было так плохо? — почему-то удивляюсь я. И понимаю, как хорошо, что ничего этого не знал. Тамара кивает.
— Если бы ты умер… — начинает девушка, но я не даю ей договорить, прижимая палец к ее губам.
— Но я не умер. А значит, все будет хорошо, — с уверенностью говорю я. И понимаю, что выжил только ради того, чтобы быть с ней. Если бы мне не было за что бороться, я бы смирился и принял свою участь. Тамара кивает. Вытирает набежавшие слезы и снова садится. — Расскажи мне, как дела? Как отец, Даша?
— Петя в порядке, — опуская голову, отвечает Тамара. — А с Дашей мы подрались.
— Что? — от услышанного у меня глаза лезут на лоб. Хочется засмеяться, но боль не дает этого седлать. — Как я мог такое пропустить? Ну что ж такое…
По губам Тамары проскальзывает легкая улыбка.
— У нее был роман с Вадимом. И у меня даже есть подозрения, что это она помогает ему скрываться, — осторожно произносит девушка. Она очень расстроена этим фактом и на мгновение меня жалит ревность. Вдруг она еще что-то чувствует к своему мужу? Бред, конечно, но ведь когда-то же она его любила…
— Ты должна сказать об этом Альберто, — говорю я. Она кивает. На меня наваливается усталость. Хочется закрыть глаза и провалиться в сон. Все-таки я еще очень слаб.
— Поспи, — говорит Тамара, замечая мое состояние. — Я буду сидеть рядом и наслаждаться этим зрелищем.
Слабо улыбаюсь. Веки становятся тяжелыми и их уже не поднять. Впервые за последние дни засыпаю счастливым и умиротворенным. Моя женщина рядом, с ней все хорошо. Можно ненадолго расслабиться.
Глава 21
Тамара
Когда прихожу в себя, то обнаруживаю, что лежу у себя в комнате. Кто-то заботливо отнес меня на второй этаж и положил на кровать. Мне холодно, я словно лежу в ванной со льдом. Приподнимаюсь на локтях. В этот момент дверь комнаты открывается и со стаканом в руках входит Петя. Он бледен, на нем лица нет. Губы дрожат. Смотрю на него и чувствую себя бесконечно виноватой. Ведь не приедь я на эту свадьбу, ничего бы этого не случилось! Артем спокойно бы женился на своей девушке и с ним все было бы в порядке.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спрашивает он.
— Лучше. Все в порядке, — поспешно заверяю его я и сажусь. Он протягивает мне стакан, и я делаю несколько глотков воды.
— Ты еще не до конца после вчерашнего оправилась, — говорит Петя. — Вот давление и скакануло.
— Есть новости об Артеме? — затаив дыхание, спрашиваю я. Мне страшно, что я сейчас узнаю о чем-то непоправимом.
— Тома, все очень плохо, — глухо произносит Петя. — Я говорил с врачом, он мой давний пациент… Сказал, чтобы не надеялись.
— Нет, — я не хочу верить в то, что услышала. Такого просто не может быть. Не должно быть. — Нет!
— Не представляешь, как я солидарен с тобой, — вздыхает Петя. Он часто моргает и по щекам катятся слезы. — Ведь он мой сын. И у меня кроме него, никого нет.
У меня еще кружится голова, но я заставляю себя подняться. Обнимаю брата, прижимаюсь скулой к его мокрой щеке. Я не знаю, что сделать, чтобы пережить боль. Все, что я могу сейчас сделать — это молиться о том, чтобы произошло чудо.
Когда спускаюсь вниз, то с удивлением обнаруживаю, что Алехандра не ушла. Она стоит, привалившись к дверному косяку возле кухни и задумчиво курит. Отмечаю про себя, что она красивая. Светлая кожа с золотистым отливом, белокурые волосы. Большие серые глаза. Она совсем не похожа на своего отца. Сколько ей лет? Двадцать? Двадцать два?
— Как себя чувствуете? — равнодушно интересуется девушка.
— Спасибо, лучше, — сухо отвечаю я. Мне хочется, чтобы она ушла. Но я не в своем доме, чтобы просить ее об этом. Придется терпеть ее присутствие. Из кухни выходит Даша. Исподлобья смотрит на меня. Оскорбленно поджимает губы. От нее исходит волна недоброжелательности и раздражения.