— Думаешь? — с надеждой посмотрел на него Сергей.
— Дурак думает — умный знает. Не для того же они нас десять лет учили, чтобы срезать на выпускном экзамене. А кроме того… Ты сколько написал? Листа три, четыре?
— Целых семь!
— Ну вот видишь! Значит, чего-то знаешь!
Женька оказался прав. Серёжке, хотя и с натяжкой, как объявил Владимир Кириллович, но всё же поставили удовлетворительную отметку. Сам Женька получил полновесную пятёрку. И устный экзамен он сдал хорошо, правда, поплавал немного на втором вопросе, но четыре заслужил. А вот остальные предметы он сдал без особого блеска, «прокатившись на тройке». Последним они сдавали английский язык. Когда объявили отметки, вчерашние десятиклассники вышли на школьный двор.
— Эх, тройка, друг мой, тройка, кто тебя только выдумал? — перефразировал Гоголя Женька и сокрушённо вздохнул. Вокруг все рассмеялись.
— Радуйся, что тройку-то поставили, — в тон ему ответил Сергеев. — Я уж хотел в скорую помощь звонить: вижу, погибаешь во цвете лет.
— Нет, девчонки, мальчишки, — затормошила всех Лида Норина, — вы представляете? Мы больше не школьники! Мы стали взрослыми! Можно сбросить эту школьную форму и никогда, никогда больше не надевать её! Завтра же эти косы — чик! Химическую завивочку! И — кавалеры, за мной!
— Лидочка, чур я первый! — подскочил к ней Серёжа Абросимов. — Договорились?
— Больно ты мне такой вертлявый нужен! — отпарировала Лидка и закружилась по двору. — Кончили, кончили, кончили!
— Глупая! — снисходительно улыбнулась Ира Саенко.
— Нет, скажи, Ира, — напустилась на неё Лидка, — ты нисколечко не рада, что кончила школу?
— Рада. Но и грустно мне. Вот разъедемся в разные стороны и никогда больше вместе не соберёмся.
— Это почему же не соберёмся? — запротестовало сразу несколько голосов.
— Ребята, правда, давайте договоримся, что каждый год в этот день мы будем приходить сюда!
— Ну, каждый год — это уж лишнее! А вот лет через пять собраться — это да!
— Договорились? Дадим клятву, что ровно через пять лет 26 июня мы соберёмся здесь и отчитаемся перед друзьями, что мы сделали хорошего в жизни. Клянёмся? Ну, три, четыре…
— Клянёмся! — хором ответили все.
— Ещё раз…
— Клянёмся!
— Вот так! И пусть не ждёт пощады тот, кто нарушит эту священную клятву!
— А как с выпускным вечером?
— Родители готовят, бурную деятельность развили. Собираемся двадцать восьмого.
— Почему не сегодня?
— Девчатам нужно ещё платья пошить, — с невинной физиономией вставил Серёжка.
— А хотя бы и так, — повернулась к нему Лидка. — Школу кончают только раз в жизни.
— Да я разве возражаю? — комично развёл руками Серёжка. — Только для меня, девушки, вы и в этих нарядах чересчур хороши!
— Ну, по домам, что ли? — спросил молчавший до этого Толька Коротков. — У меня ещё работа есть: приёмник нужно одному приятелю починить.
— Все работы на сегодня отменяются, — категорически заявила Лидка и подхватила его под руку. — Объявляется культпоход в кино.
— В кино! — хором подхватили все и, дружно взявшись под руки, зашагали мимо школьного парка. Они не видели, как в окно учительской, грустно улыбаясь, смотрел им вслед Владимир Кириллович.
— Улетают птенцы из гнезда, — негромко проговорила сзади Лидия Васильевна, учительница английского языка. — Вот и ругаешься с ними, и нервы треплешь, а расставаться — жалко! Ушли они — и каждый из них частицу нас унес. Только понимают ли они это?
— Если сейчас еще не понимают, то после поймут, — уверенно ответил Владимир Кириллович и, помолчав, добавил: — давайте протокол, будем им аттестаты выписывать. Через два дня выпускной вечер.
…Выпускной вечер. В памяти каждого он навсегда останется одним из самых ярких воспоминаний.
К восьми часам ребята собрались в школе. В тёмных костюмах, с галстуками, мальчики выглядели возмужавшими, совсем взрослыми.
В зале расставлены столы, вокруг них хлопотали члены родительской комиссии. Девчат ещё не было, они по обыкновению запаздывали. А когда они дружной стайкой появились в дверях, всем показалось, что в зале сразу стало светлее.
— Девочки! — восторженно ахнул Серёжка Абросимов. — Вы ли это? И с такими красавицами я учился в одном классе! Где же были мои глаза?!
А девушки были действительно хороши. В белых шёлковых платьях, пунцовые от всеобщего внимания, с разноцветными воздушными шарами в руках, они олицетворяли юность.
Всё в этот вечер было необычным: и то, что учителя сидели рядом с учениками совсем не для порядка, а просто как старшие товарищи, и непринуждённый тон, к которому не привыкли ни те, ни другие, и взволнованные приветственные речи учителей и родителей.