— Замужем?.. — наконец, прервала затянувшуюся паузу хозяйка. — Замужем? Милая, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду?
Лариса упивалась произведенным эффектом.
— Тетя Зольдочка, я вам первым сказала, этого даже еще моя мама не знает. Она уже спала, когда я вчера пришла, а сегодня, когда я проснулась, ее уже не было дома. А по телефону сообщать такую новость не хочется. Так что вы с Валериком первые. Мы с Геной только вчера вечером все решили. В среду пойдем подавать заявление.
В гостиной повисла тишина. Лариса не чувствовала ее напряженности, приписала все эффекту неожиданности и по-прежнему счастливо улыбалась, ожидая, когда же за нее начнут радоваться. Изольда Ильинична с трудом взяла себя в руки и улыбнулась через силу:
— Ах, милая, какая неожиданность! Поздравляю! А что так скоро? Ты, случайно, не…
Договаривать не стала, понадеявшись на понятливость гостьи. Та слегка покраснела:
— Ну что вы, тетя Зольдочка! Конечно нет! Просто мы с Геной… В общем, мы решили, если нам плохо друг без друга — зачем ждать, зачем тянуть? Валер, ты, между прочим, свидетелем будешь. Со свидетельницей я еще не определилась — не Сливку же брать, правда? С другой стороны — более близкой подруги у меня никогда не было. Как ты думаешь, а? Тебе Сливка подойдет в роли свидетельницы? Или мне лучше кого-нибудь из группы пригласить?
Дидковский не успел ответить. Словно по заказу, в этот момент в гостиную поднялись Владимир Александрович с братом Анатолием, и внимание присутствующих обратилось на них. Изольда Ильинична засуетилась, приглашая всех к столу, призывая Люсю поспешить с подачей закусок. И про Ларочкино скорое замужество как-то вдруг забылось. Гулко хлопнула пробкой бутылка шампанского, зазвенели фужеры, застучали ложки о салатницы, а вилки о тарелки. Веселье только начиналось.
Ужин получился скомканным. Недаром именинница предупреждала, что не любит свой день рождения — Изольда Ильинична и в самом деле выглядела за столом задумчивой и даже несколько подавленной. Владимир Александрович тихонько обсуждал с братом какие-то банковские проблемы, то и дело за столом раздавались специфические термины, самыми знакомыми из которых для Ларисы были 'фонды', 'активы', 'кредиторская задолженность'и 'процентная ставка'. Лариса пыталась разговорить Валеру, то и дело заводя беседу на тему предстоящего празднования свадьбы, но и Валерик, к ее удивлению, был в этот вечер каким-то вялым и скучным собеседником.
Едва был попробован заказной торт, как застолье плавненько закруглилось. Так как было уже довольно поздно, никто не стал уезжать в город. Ларисе, как представительнице слабого пола, предложили занять розовую спальню. Валера же с дядюшкой собирались мирно разделить гостевую спальню, так как там специально на такой случай вместо одной широкой кровати стояли две односпальные.
Старшие мужчины сразу после ужина отправились по своим комнатам, явно не намереваясь продолжать веселье. Лариса предложила было Изольде Ильиничне помочь прибрать со стола, да та окатила ее ледяным взглядом:
— Бог с тобой, деточка! Для этого у нас есть Люся! Иди-ка ты лучше приляг, отдохни. Ты не представляешь, как здесь здорово спится! Свежий воздух, тишина — очень, знаешь ли, способствуют. Никакой бессонницы, уверяю тебя! Иди, деточка, иди. А мы с Валериком еще посидим немного, поговорим. Мы ведь с ним так редко видимся.
Лариса не стала спорить. Едва за ней закрылась дверь спальни, как Изольда Ильинична с заговорщицким видом кивнула сыну и направилась в кабинет. Валера, как послушный сынок, тут же последовал за нею. Грузно, что совершенно не вязалось с его невероятно худой фигурой, рухнул в обитое кожей кресло:
— Ну вот и все, — сказал почти равнодушно и устало прикрыл глаза.
— Ничего не все, — как-то зло и яростно ответила мать. — Как раз сейчас и начинается самое интересное. Она, глупая, и не понимает, что только что самолично развязала нам руки. И теперь мы с тобой вовсе не обязаны соблюдать не только нейтралитет, но даже и приличия. Помнишь, что я говорила тебе в самом начале, когда мы заговорили о Ларочке впервые? Цель оправдывает средства. А так как цель у нас более чем высокая, то в средствах мы, можно сказать, не ограничены. И пожалуйста, Валерик, брось этот упаднический тон! Все еще только начинается!
Валера оживился:
— Ты придумала план? Господи, как я тебя люблю! Ну кто еще может похвастать гениальной матерью! Рассказывай!
— Да нет, сынок, еще не придумала, — огорчила его Изольда Ильинична. — Так, кое-какие наметки. Но ты не переживай, все будет просто замечательно, это я тебе обещаю. Я, конечно, не думала, что тебе так скоро придется жениться, но в принципе, почему бы и нет? Если уж Генка, голь перекатная, не боится взять на себя такую ответственность, то тебе, можно сказать, сам Бог велел. Сегодня у нас восемнадцатое апреля, суббота. Стало быть, среда будет уже двадцать второе. При всем желании в апреле пожениться они уже не успеют. А в мае наверняка не захотят. Вот тут и остается порадоваться тому, что ты у меня родился в мае. Надо же, никогда не думала, что буду этому радоваться! Всю жизнь переживала по этому поводу, а оказывается совершенно напрасно. Уж к твоему дню рождения я обязательно что-нибудь придумаю, будь уверен. Тебе же остается только держать руку на пульсе. В смысле, на всякий случай таки проконтролируй дату. Мало ли, а вдруг им до такой степени невтерпеж, что они и на май согласятся? Тогда нам придется форсировать события.
Изольда Ильинична притихла на минутку, словно вспоминая еще что-то, и вдруг улыбнулась.
— Не волнуйся, Валерик, все будет хорошо, — подвела она итог беседе. — Иди спать, родной. И пусть тебе приснится что-нибудь хорошее, ты это заслужил, как никто другой.
Дидковский послушно поднялся и направился к двери.
— А, вот еще что, — остановила его мать. — Ты на всякий случай убеди Ларочку взять в свидетельницы Сливку. Пока не знаю, пригодится ли она нам, но все равно лучше иметь рядом с неуправляемой невестой своего человечка. Насколько я понимаю, Сливка на нее очень обижена? А особенно теперь, когда они решили пожениться. Ты поговори с ней серьезно, пусть возьмет себя в руки и изображает из себя самую дорогую подругу. И ни Боже мой — никаких выяснений отношений! Поговори с ней начистоту, объясни, что это в ее же интересах. Все понял?
Валерка улыбнулся:
— А как же?! Обижаешь, шеф! Я у тебя вообще парень понятливый!
— Иди уже, понятливый ты мой, — добродушно махнула рукой Изольда Ильинична. — Иди, горе мое луковое. Спокойной ночи!
Изольда Ильинична в очередной раз оказалась права — Лариса с Горожаниновым не рискнули назначить свадьбу на май месяц, побоялись дурной приметы, не захотели всю жизнь маяться. Вместо мая выбрали первую субботу июня, шестое число. Подготовка к свадьбе шла полным ходом: Генкины родители уже заказали зал в 'Олимпийском', вовсю обсуждались списки гостей с обеих сторон. Правда, со свадебными нарядами вышла некоторая заминка, вернее, с платьем — до костюма Гена пока еще не добрался. Лариса решила было остановиться на прокатном шикарном платье — ведь один только прокат на сутки стоил не менее двухсот 'убитых енотов', как нынче выражались очень многие. Елизавета Николаевна была с ней полностью согласна — действительно, зачем покупать, ведь надеть его в любом случае доведется только один раз. И вообще было попросту страшно представить, во что может обойтись такая красота, если одна только суточная аренда стоит куда больше ее официальной зарплаты!
Однако тут возразила Изольда Ильинична. Мол, и примета это нехорошая, и вообще — как это так можно выходить замуж в платье с чужого плеча?! Черт его знает, кто это платье надевал раньше! И даже если после каждого использования его сдают в химчистку, то неизвестно, какой энергетикой обладали прошлые невесты и какую энергетику они оставили в этом платье. И вообще, может, те пары давным-давно развелись и та же беда грозит всем надевшим это платье невестам?! Нет, так негоже. Каждая невеста должна иметь собственное свадебное платье! Ну а что дорого… Так ведь, слава Богу, невестушка наша не сирота казанская, больше того, у нее вроде как две пары родителей имеются. И если уж на то пошло, то пусть считает свадебное платье подарком от дорогой тети Изольды, но прокатного платья она не допустит!