— И теперь ему, конечно, придется уехать из Лос-Муэртос?
— Да, всем фермерам придется покинуть свои владения. В двухнедельный срок. Те немногие арендаторы, которые еще оставались на землях Лос-Муэртос, готовятся к отъезду. Собственно, потому я и приехал сюда. Семья одного из арендаторов, убитого вместе с другими, — по фамилии Хувен, — тоже поехала в город искать работу. Боюсь, что при отсутствии какого-то сверхъестественного везения им здесь придется крайне туго, вот я и хочу отыскать их и как-то им помочь.
— Ты сам нуждаешься в помощи, Прес.
— Ну что вы, стоило мне уехать подальше от Боннвиля, из тех страшных мест, мне сразу стало лучше. Но я не собираюсь здесь оставаться. Вот и надумал… обратиться к вам с просьбой. Не разрешите ли вы мне прокатиться на одном из ваших зерновозов? Доктор говорит, что морское путешествие пошло бы мне на пользу.
— Ну, конечно, Прес, какой тут может быть разговор, — воскликнул Сидерквист. — Только мне жаль, что ты хочешь уехать. Мы думали, что ты поживешь эту зиму с нами за городом.
Пресли покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я должен уехать. Даже будь я совершенно здоров, оставаться в Калифорнии выше моих сил, во всяком случае, пока что. Если б вы могли познакомить меня с кем-нибудь из ваших капитанов…
— С превеликим удовольствием. Когда ты хочешь ехать? Тебе, возможно, придется подождать недельки две-три. Наш первый пароход отходит не раньше конца месяца.
— Меня это вполне устраивает. Спасибо вам.
Но Сидерквист, которому хотелось побольше узнать о бедах боннвильских землевладельцев, продолжал расспрашивать его.
— Выходит, железная дорога завладела почти всеми фермами?
— Решительно всеми, — ответил Пресли. — Союз фермеров распался после того, как Магнуса вынудили оставить пост председателя. Старая как мир история — сперва между ними начались разногласия и ссоры. Организовалась партия соглашателей, избравшая нового председателя. Некоторые спрятались в кусты. Железная дорога предложила фермерам взять земли, из-за которых загорелся весь этот сыр-бор, в аренду — это фермерам-то, которые владели ими по праву! — воскликнул он с горечью. — И, так как арендная плата была номинальной, — так, гроши какие-то, — многие ухватились за это предложение, как за якорь спасения. Но, подписывая арендный договор, они тем самым признавали право дороги на свои земли. Однако Магнусу в аренде дорога отказала. Через несколько недель хозяином Лос-Муэртос станет Берман.
— Не сомневаюсь, что дорога предоставила Берману право на владение в награду за оказанные услуги, — заметил Сидерквист.
— Это уж, конечно, — пробормотал Пресли устало.
Он поднялся, собираясь уходить.
— Да вот что, — сказал Сидерквист, — ты не занят, скажем, в пятницу? Приходи к нам обедать. В понедельник на будущей неделе девочки уезжают на какое-то время за город, и ты не скоро их увидишь, особенно если отправишься в дальнее плавание.
— Боюсь, что им будет со мной скучно, сэр, — ответил Пресли. — Я как-то потерял вкус к жизни. Часы с лопнувшей пружиной, — вот что я такое.
— Не с лопнувшей, Прес, — сказал Сидерквист, — а несколько ослабевшей. Посмотрим, может, мы и сумеем ее слегка подтянуть и завести часы. Приходи обязательно. Мы обедаем в семь.
— Благодарю вас, сэр. Итак, в пятницу в семь.
Выйдя на улицу, Пресли отправил чемодан с посыльным в свой клуб, где уже раньше заказал комнату, а сам сел на трамвай, идущий по улице Кастро. Уезжая из Боннвиля, он с большим трудом раздобыл адрес миссис Хувен в Сан-Франциско и теперь отправился туда.
Говоря Сидерквисту, что болен, измучен, переутомлен, Пресли сказал не всю правду. Да, он действительно чувствовал себя измотанным, вялым, безвольным, но его апатия перемежалась припадками беспокойства и яростного протеста, а иногда на него вдруг нападала безудержная энергия, которую он не знал к чему приложить, пробудившая в нем однажды непреодолимую жажду искупления, — хотя сказать, что нужно искупить, он не мог бы, просто ему хотелось сделать что-то из ряда вон выходящее: то ли пойти на крест, то ли на преступление. И еще иногда он ощущал бесшабашную, слепую храбрость готовящего покушение анархиста, который отчетливо сознает, что вместе с жертвой погибнет сам.