- К концу лета мне потребуется несколько вагонов,- сказал Дайк клерку, беря у него накладную и пряча в карман. Он уже несколько месяцев назад договорился о перевозке урожая, но ему нравилась роль плантатора, хотелось лишний раз обсудить дело во всех подробностях.
- Надеюсь,- прибавил он,- вы сможете предоставить мне нужное количество вагонов. В этом году ожидается большой урожай пшеницы - не хотелось бы застрять с перевозкой из-за нехватки подвижного состава.
- Вагоны вам будут,- буркнул клерк.
- С моей легкой руки у вас прибавится работы, - продолжал Дайк.- Я на своем хмеле так хорошо нынче заработал, что в будущем году появится немало охотников заняться этим делом. Допустим,- продолжал он, осененный новой мыслью,- допустим, мы объединимся и организуем некое содружество грузоотправителей. Может, вы установили бы специальный тариф на перевозку хмеля, снизили бы его, скажем, до полутора центов с фунта?
Клерк удивленно взглянул на него:
- До полутора центов? Если бы вы сказали до четырех с половиной, тогда еще можно было бы разговаривать.
- Четыре с половиной! - выговорил Дайк.- Как понимать? Ведь такса всего два цента с фунта.
- Ошибаетесь,- сказал клерк, пристально посмотрел на него,- такса - пять центов.
- Это вы ошибаетесь, дружище,- добродушно возразил Дайк.- Загляните-ка в таблицу. Там ясно сказано, что провоз хмеля от Боннвиля до Сан-Франциско стоит два цента с фунта, если груз занимает целый вагон. Вы сами сказали мне это прошлой осенью.
- То было прошлой осенью,- возразил клерк.
Наступило молчание. Дайк смотрел на служащего с подозрением. Затем, приободрившись, сказал:
- А вы все-таки взгляните. Увидите, что я прав.
Берман, подойдя к ним, любезно поздоровался за рукуу с бывшим машинистом.
- Чем-нибудь могу быть вам полезен, мистер Дайк?
Дайк объяснил в чем дело. Когда он замолчал, клерк, обратившись к Берману, сказал почтительно:
- Наш обычный тариф на провоз хмеля - пять центов с фунта.
- Совершенно правильно,- сказал Берман, подумав, - он прав, мистер Дайк, тариф - пять центов.
Клерк достал справочник, напечатанный на желтой бумаге, и протянул его Дайку. Вверху было выведено крупными буквами: «Тарифная сетка № 8», а пониже шла заключенная в скобки надпись помельче: «Аннулирует № 7 от 1 августа».
- Убедитесь сами,- сказал Берман, указывая пальцем на столбец, помеченный «разное».
«Нижеуказанный тариф на перевозку хмеля целыми вагонами устанавливается с 1 июня и остается в силе до замены его новым тарифом. Тариф на груз, отправляемый дальше Стоктона, может быть изменен в зависимости от договора, заключенного с владельцами транспортных судов, следующих от указанному пункта».
В таблице, напечатанной ниже, Дайк прочел, что такса за провоз хмеля от Боннвиля или Гвадалахары до Сан-Франциско устанавливается в пять центов.
На мгновение Дайк растерялся. Затем до него дошло. Дорога повысила тариф на хмель с двух центов до пяти.
Высчитывая прибыль, которую он может получить на свое скромное капиталовложение и за свой труд, Дайк исходил из того, что провоз обойдется ему в два цента за фунт. Он заключил договор и должен был доставить хмель покупателю. Он был связан договором. Новый тариф поглощал всю его прибыль до последнего цента. Он был разорен.
- Вы что, шутки вздумали шутить? - взорвался он.- Вы пообещали мне тариф - два цента. На этом основании я и заключил сделку. Как это понимать?
Берман и клерк, стоя по другую сторону прилавка, смотрели на него.
- Пять центов,- твердо повторил клерк.
- Но ведь я же разорюсь! - вскричал Дайк.- Ясно это вам? Я не заработаю и доллара. Да что там - заработаю! Я останусь кругом в долгах, это… это… Да вы меня по миру пустите! Это хоть вам понятно? Вы меня до нитки обираете.
Клерк пожал плечами.
- Мы не принуждаем вас отправлять груз. Поступайте как вам угодно. Тариф - пять центов.
- Но, черт вас побери, у меня ведь договор! Что я теперь буду делать? Ведь вы сказали мне… обещали, что тариф будет два цента!