- Да вот, из города прислали.
- Понятно, но что в ней?
- Так… ничего… возможно, петушки, пара цыпляток.
- Какой-нибудь редкой породы?
- Да, да, вот именно, редкой породы.
Когда они добрались до усадебного дома, было уже около пяти часов, и Энникстер пригласил священника на рюмку хереса. Саррия поставил корзину и чемоданчик на ступеньки веранды, а сам, отряхнув пыль с сутаны, уселся в качалку на веранде, обмахиваясь своей широкополой шляпой. Энникстер принес графинчик с хересом и рюмки, и они выпили друг за друга.
Но не успел священник поставить свою рюмку и, крякнув от удовольствия, вытереть губы, как шелудивый ирландский сеттер, приставший к дому Энникстера, вылез из-под веранды и принялся усердно обнюхивать плетеную корзину. И, конечно, опрокинул ее. Колышек, удерживавший крышку, выскочил, корзина открылась, и из нее оторопело выбрался петух - на голове у него был замшевый колпачок, в каких обычно хранят золотые часы. Вслед за ним появился другой, в таком же колпачке. Петухи, ошалевшие от своих головных уборов, стояли оцепеневшие, растерянные и смущенно квохтали. Хвосты у них были коротко подрезаны; необыкновенно длинные мускулистые ноги украшали громадные, устрашающие шпоры. Определить их породу труда не представляло. Взглянув на петухов, Энникстер разразился громким хохотом:
- Петушки… пара цыпляток… редкой породы! Ха! Ха! Вот уж действительно! Бойцовые петухи! Прекрасные бойцовые петухи! Ах вы, старый греховодник! С ослом нянчитесь, как с малым ребенком, приют для шелудивых щенят содержите, а сами петушиными боями развлекаетесь! Ничего себе! Ну, Саррия, лучше шутки и не придумаешь! Вон она где испанская-то кровь сказалась!
Потеряв от огорчения дар речи, священник запихал петухов обратно в корзину и, подхватив чемоданчик, пустился прочь чуть не бегом, стремясь поскорей оказаться вне досягаемости энникстеровских насмешек. Прошло минут десять, а Энникстер все не уходил с веранды. Он стоял, посмеиваясь, глядя, как священник уже совсем вдалеке взбирается на холм, где стояла миссия; он шел, понурив голову, быстрым шагом, так что путана его развевалась на ветру, и казался Энникстеру олицетворением растерянности.
Входя в дом, Энникстер лицом к лицу столкнулся в дверях с Хилмой Три. Она только переступила порог, и пылающий закат, проникнув под стрехи веранды, ярко осветил ее всю - от волны густых блестящих полос, падавших на шею, до узких ступней, золотом вспыхнув на маленьких металлических пряжках ее туфелек. Она пришла накрывать стол к ужину. Смущенный неожиданным столкновением, Энникстер смог лишь пробормотать несколько не к месту: «Извините!», но Хилма спокойно, словно не заметив его, прошла в столовую. Стараясь овладеть собой, Энникстер вертел и руках шляпу, которую - как он, к своему удивлению, обнаружил,- снял с головы. Потом, решив воспользоваться случаем, храбро последовал за ней в столовую.
- А я смотрю, пес наш вернулся-таки,- сказал он с деланой веселостью.- Тот ирландский сеттер, о котором я спрашивал.
Хилма, вспыхнув, ничего не ответила, а только кивнула. Широким движением она раскинула скатерть на столе и принялась разглаживать, быстро и легко проводя по ней ладонями. Наступило молчание. Наконец Энникстер сказал:
- Вам письмо.
Он положил письмо перед ней на стол, и Хилма взяла его без промедления.
- И вот еще что, мисс Хилма,- начал он,- я хочу насчет того… ну нынче утром… Я, возможно, показался вам первостатейным хамом. В общем, если вы считаете, что мне следует извиниться, то, пожалуйста, я готов. Я хочу, чтоб мы остались друзьями. Я жестоко ошибся, не с того конца к вам подошел. Я в женщинах плохо
разбираюсь. И мне хочется, чтоб вы забыли об этом… о том, что произошло нынче утром, и не считали меня мужланом и хамом. Согласны? Разрешите мне быть вашим другом?
Не отвечая, Хилма поставила перед Энникстером обеденный прибор и чашку, и он еще раз повторил свой вопрос. Тогда она быстро и глубоко вздохнула; румянец на ее щеках снова сгустился.
- По-моему, с вашей стороны это было так нехорошо,- пролепетала она.- Ах, если бы вы только знали, как вы меня обидели! Я целый час пропла
кала.
- Вот именно,- невпопад сказал Энникстер и смущенно завертел головой.- Я не знал, что вы за девушка… то есть я хочу сказать, что ошибся. Я думал, что
в этом ничего такого нет… думал, что все женщины одинаковы.
- Надеюсь, теперь вы поняли, что есть разница? - проговорила Хилма жалобно.- Я хорошо заплатила за ваше понимание. Я так плакала… но вам-то что до этого! Никогда еще никто меня так не обижал. Хоть теперь-то до вас дошло?