– Кого вы ожидаете?
Ей впервые удалось вызвать реакцию Джерри. Он по-прежнему сохранял незаинтересованный вид, но играл более тихо, прислушиваясь к ее словам.
– Уоррена Торрендена, – повторила Эдна. – Жокея.
– Никогда не слышал о таком.
– Джерри, твоя глупая ложь необязательна. Четырнадцатого числа ты сопровождал его в Сильверстоуне. Он сказал, что ты представился ему Джереми Хокером. Я не знаю, что между вами произошло, но он ищет тебя. Вот об этом я и хотела сообщить тебе.
Музыка ни разу не прервалась, однако качество исполнения ухудшилось. Ричард, взглянув на Чад-Ходера, с изумлением обнаружил, что его ленивая полуулыбка осталась неизменной.
– Ты несешь какую-то чушь, – спокойным тоном ответил Джерри. – Безумный бред. Обидную неправду.
– Но вы с ним были на ипподроме. Я видела вас. Ты находился в его конюшне. Все в нашем клубе видели это. Вас показывали по телевизору. Ты стоял в толпе – позади репортера. Сюжет о Торрендене длился целую минуту.
Мелодия ускорилась. Улыбка на его лице осталась прежней.
– Уоррен Торренден. Сильверстоун. Четырнадцатое число. Дорогая, это абсолютно невозможно! Я там не был. Ты спутала меня с другим человеком.
– А я говорю, что видела вас обоих. Джерри, я пытаюсь помочь тебе. Неужели ты не понимаешь?
Она все еще танцевала, и Ричард был очарован странным феноменом. Музыка Чад-Ходера и движения Эдны сформировали некую связь между ними – контакт, который неосознанно влиял на уровень их спора.
– Ты видела кого-то другого, – настаивал Джерри. – Глядя на экран телевизора, легко обознаться.
– Нет, не юли, мошенник. На этот раз ты не обманешь меня. Я смотрела телевизор вместе с Питером Фелловсом, которого ты не знаешь. И когда я воскликнула: «Смотрите! Там Джерри!», он ответил: «И Уоррен тоже». В тот вечер мы не стали обсуждать вашу пару, но, видимо, Питер упомянул об этом в разговоре с Торренденом, потому что через несколько дней он явился к нам и пожелал увидеться с тобой. Он сказал, что тебя зовут Джерри Хокер. Я ответила, что не слышала такой фамилии.
Джерри убрал руки с клавиатуры и откинулся на спинку стула.
– Видишь? Ты сама сказала это.
– И что? Я не понимаю, чему ты обрадовался.
– Тому, что вместе с Торренденом ты видела человека по фамилии Хокер.
– Но это же был ты! Я видела тебя.
– Нет-нет. Ты точно ошибаешься.
Он снова начал играть, но Эдна перестала танцевать, хотя Ричард побуждал ее к этому. Она стояла на месте, сердито глядя на пианиста.
– Жокей приходит в клуб каждый день, – мрачно сказала женщина. – Ровно в половину пятого. Он надеется, что встретит здесь тебя. Ты можешь развеять все слухи, если увидишься с ним.
– Прекрасно, я поговорю с этим типом.
Уладив вопрос, он снова начал наигрывать мелодию. Эдна и Ричард возобновили танец. Женщина все еще хмурилась, но чувствовала себя гораздо лучше. Поначалу молодой человек подумал, что она, предупредив Джерри, сняла с себя груз ответственности. Однако позже у него сложилось впечатление, что Эдна обрадовалась последним словам Чад-Ходера – его обещанию остаться в клубе до половины пятого. Они танцевали примерно четверть часа, после чего хозяйка клуба вновь вернулась к прежней теме. Когда они приблизились к фортепьяно, она внезапно остановилась и посмотрела на Джерри.
– Торренден очень зол на тебя, – торопливо произнесла она. – Он расспрашивал наших посетителей и распространял некоторые сведения, которые ты сообщил ему. Например, что ты живешь в Ридинге и что твой бизнес связан с машинами. Я не знаю, что ты натворил – он не говорил об этом, – но парень вознамерился найти тебя. Я не связывалась бы с таким человеком, Джерри. Он пытался выяснить твой адрес. Я не сказала ему.
Мужчина, сидевший за фортепьяно, нисколько не расстроился, услышав ее информацию. И он не рассердился на Эдну за недоверие к его словам. Он просто кивнул, как будто не нашел в данной теме ничего серьезного. Его пальцы продолжали перемещаться по клавишам.
– А разве ты знаешь? – внезапно спросил он.
– Твой адрес? Ты хочешь сказать, что переехал из отеля «Лидав-Корт»?
– Боже мой! Я покинул эту чертову дыру четыре месяца назад.
– Но мы не так давно встречались в клубе. Ты не говорил мне о своем переезде. Я ведь и писала, и звонила туда. Вот, значит, почему я не получила ни одного ответа.
– Мы можем назвать твою оплошность вторичной причиной, – со смехом отозвался Джерри. – Представляю твои письма. С каждым разом они становятся все более сердитыми и злыми. Конверты начинают вываливаться из моей почтовой ячейки. Постояльцы подбирают их с пола. У старушек появляется повод для болтовни. Скорее всего, они открывали их паром.