Я слушала Фабио с открытым ртом, не смея проронить ни слова. Я была поражена этой историей. Любовью Савио и Джулии. Однако все еще слабо понимала, почему он решил рассказать мне эту трагичную историю.
— Северо быстро разоблачили, потому что он был так взбешен в тот вечер, что совсем забыл об осторожности. И когда его обнаружили на месте аварии — всем сразу стало все понятно, и он никогда не отрицал, что убил обоих. Северо Росси был и до сих пор остается влиятельным человеком, поэтому никто не посмел сказать что-то против. Но со временем Северо стал более жесток и жалел о том, что вспылил в молодости. Он был одержим Джулией. — Фабио посмотрел на меня. — И видимо, до сих пор бредит ей.
Фабио преклонился через консоль, чтобы достать что-то из бардачка. Его мускусный запах снова окутал легкие, и я позволила себе насладится им, так как чувствовала, что сейчас он взорвет настоящую бомбу.
— Их сын остался в семье, потому что был единственным наследником и через несколько лет ему предстояло стать капо. Его охраняли дюжина телохранителей все детство, но девочку отдали доверенным. На этом настояла семья покойной Джулии. «Пусть хоть она не будет связана с вашим проклятым миром» — сказала тогда ее мать, и ее услышали, потому что понимали ее боль от потери ребенка. Решение посчитали самым подходящим после попытки Росси пробраться в особняк и задушить детей. Северо хотел мести и его главной целью на многие года стало: избавиться от детей так же, как он избавился от их родителей. Девочку отдали паре, которая работала в тени. Они не были итальянцами, поэтому все сложилось куда более удачно, чем предполагали изначально. Подстроив смерть семимесячной девочки от пневмонии, они на самом деле отдали ее на удочерение.
Я задержала дыхание, мое сознание помутилось, и я, находясь в какой-то прострации, прошептала:
— Как звали этих приемных родителей?
Фабио окинул меня напряженным взглядом и протянул фотографию, которую недавно достал. Мой желудок сжался от увиденного и когда Фабио произнес свои шокирующие слова, земля ушла из-под ног.
— Джон и Джессика Адамс. — сказал он. — Твои приемные родители, Габриэлла.
— И у меня есть брат… — ошарашенно прошептала я, разглядывая фотографию с совсем еще молодыми родителями, которые везли коляску по торговому центру, широко улыбаясь и разговаривая с девочкой в ней.
— Да. — подтвердил Фабио. — Лука Манчини — твой родной старший брат.
Когда несколько месяцев назад я прощалась со Стеллой в аэропорту Сиэтла, мне даже в голову не приходило, что я свяжусь с мафией, которая в последствии и окажется теми, кого я искала.
Мои родные родители были в мафии.
Эта мысль никак не хотела укладываться в моей голове. Я начала безудержно смеяться, но Фабио, кажись, не был удивлен моей реакцией.
— Абсурд! — заявила я, вытирая слезы из уголков глаз.
Фабио вздохнул, забирая фотографию из моих рук.