— Ты ничего не сделаешь ему, Фабио. — шиплю я, и его бровь вопросительно приподнимается.
— Ты мне указываешь?
— Да! Он мой брат! — заявляю я к своему удивление и Фабио щурится.
— Он предатель. — безэмоционально заявляет он. — Я сказал тебе, как поступаю с предателями.
Мое тело прошибает холодный пот. Я не знала о существовании брата, о происхождении своей семьи и даже не подозревала, что встану на защиту члена мафии. Но я не хочу терять единственного человека, который может мне больше рассказать о наших родителях. Не хочу лишаться брата, хоть и узнала о нем совсем недавно. И еще я не могу видеть, как Фабио превращается в монстра. Я знаю, что он убийца, но знать в теории и видеть на практике — совершенно разные вещи. Я прикипела к этому отчужденному, холодному мужчине со своими монстрами и целым шкафом секретов.
— Не делай этого. — почти молю я, прикасаясь руками к его груди. — Пожалуйста, не лишай меня еще одного кровного родственника. Дай ему возможность объясниться. Может, все не так, как кажется, на первый взгляд.
Фабио горько усмехается.
— Если бы я давал предателям второй шанс, то уже был бы погребен под сотней слоев холодной земли.
— Я прошу тебя, пожалуйста. — я цепляюсь пальцами за его рубашку, готовая дать ему отпор всеми возможными способами.
— Не проси, Габриэлла. — резко заявляет он и начинает по одному отцеплять мои пальцы. Мне хочется рыдать от отчаяния и тогда я прибегаю к последнему способу, если это не сработает…
— Если ты навредишь моему брату, то никогда больше не увидишь меня, Фабио. Я серьезно. — я даже не знаю, что несу. Мы не состоим в отношениях. Первый раз поцеловались вчера вечером. Для него это может быть просто развлечением в то время, как для меня — это стало смыслом жизни. Способом спастись от тьмы и уйти от реальности. Но я обладаю небольшим количеством женской интуиции. Его поведение по отношению ко мне сначала было подавляющем, но вскоре стало по-настоящему заинтересованным. Возможно, я принимала желаемое за действительно, но мне что-то подсказывало, что стоит поставить его перед выбором прямо сейчас. Либо же мы никогда не сдвинемся с мертвой точки.
Руки Фабио замирают и глаза сверкают пламенем.
— Не увижу, значит?
Я отрицательно качаю головой.
Вряд ли мне бы захотелось иметь к нему какое-либо отношение, когда он стал причиной смерти моего брата.
Фабио смотрит на меня напряженно, словно пытается понять мои планы и придумать свой, но в итоге он сдается.
— Манчини. — зовет он холодным тоном настоящего дона. — У тебя есть минута, чтобы объяснить почему складов в Нью-Йорке больше на восемь штук, чем в отчете, который ты отправил. Еще в них не было сказано ни слова о винтовках из России, но как оказалось, на твоих складах их в сумме три тысячи.
Я облегченно выдыхаю и отхожу в сторону, встречаясь с нахмуренным взглядом Луки. Остается только надеяться, что у Луки есть объяснение, и я не зря сейчас шантажировала Фабио. Он не похож на мужчину, который так просто спустит это мне с рук. Но ведь он тоже шантажировал меня. Да, пусть это и было ради моей защиты, но в тот момент я не знала этого, и была в ярости из-за него.
— Я не знаю ни о каких винтовках из России. Мы перестали заказывать их после того, как Сергей поджег дом Вики в Майями.
Виктория встает рядом со мной и невозмутимо смотрит на мужчин, которые, кажется, оба не выносят присутствия друг друга.
— Я не могла поступить иначе. — шепчет она, склоняясь ко мне.
— Я не виню тебя, но не стану отрицать, что ты поступила подло по отношению к Фабио. Он тебя принял и доверял, а ты предала его. Он не заслужил такого даже ради моего брата.
— Ты не знаешь Луку.
— Да, не знаю. Но я и Фабио плохо знаю, однако… — я прикусываю губу, рассматривая его красивое лицо.
— Что?
— Я уверенна, что есть что-то такое, что его сломало и сделало тем, кем он стал сейчас.
Виктория хмыкает.
— Он всегда был убийцей, если ты намекаешь на это.
— Нет. Я прекрасно осознаю его обязанности будущего дона, но есть что-то такое в его глазах, что заставляет меня задумываться о его чувствах. Он то холодный и отстраненный, то слишком понимающий и чуткий.
Мы стоим у стены на приличном расстоянии от мужчин, поэтому они не могут нас слышать. Тем более наши голоса едва громче шепота.
Не знаю, почему говорю это все ей, но я ужасно соскучилась по Стелле, от которой нет никаких вестей. А Виктория единственный вариант. Она женщина, причем сильно влюбленная женщина. Возможно, она может понять то, что я имею ввиду.