– Что это? – хныкнула я.
– Тебя пробудили, – ответил дед, от чего мне совсем стало плохо, и я почувствовала дикую слабость во всём теле.
– Мамочка, – с надеждой посмотрела я на маму. – Что происходит?
– Доченька, ты не расстраивайся, – начала мама с натянутой улыбкой. – Мы не совсем люди. И ты тоже. Мы – спящее племя. Испокон веков наши предки перекидывались медведями. Мы – оборотни. Просто наши звери внутри спят. Пришло время пробудиться, наш Альфа собирает семью.
– Вы ебанулись?! Вы что тут жрёте?! – закричала я. – Вы ненормальные шизофреники! Зачем пугаете?
– Потап, – строго обратился дед к моему отцу. – Пока не поздно, верни золото царю. Сука стервозная, бед не оберёмся с такой невестой.
– С какой невестой?! – заорала я от ужаса. – Вы что тут задумали?!
– Жених у тебя есть, – спокойно ответил папа. – Золотом за тебя заплатил. Тридцать золотых слитков. Так что ты сегодня ночью выходишь замуж.
– Приданное я собрала, – торопилась сообщить мама, словно наличие у меня приданного вот прямо успокоит.
– Вы вообще, что ли?! – я попыталась дёрнуться, но бабка держала крепко. – Я человек, совершеннолетний! Вы не имеете права. Меня искать будут! Лариса моя подруга, она юрист и выходит замуж за очень влиятельного мужчину. С вашей сектой разберутся.
Они смеялись. У всех зубы белые. И клыки. Глаза в свете лампочки стали поблёскивать жёлтым светом, и я со всех сил стала вырываться, истерично вереща и брыкаясь. Била ногами по столешнице, а потом дед успокоил. Ударил в шею, и я потеряла сознание.
***
Меня качало из стороны в сторону, подкидывало на колдобинах. Но не было жёстко, я лежала на подушках и одеялах, укрытая брезентом. Руки затекли, и болели запястья от верёвки. Я всё так же была связана. Хуже того – мне и ноги обездвижили.
Придя в себя, быстро села, оглянулась по сторонам.
Глубокая ночь, накрапывал дождь. Вокруг лес и дорога старая. Кажется, я знала это место. Заброшенная дорога вела к лесной реке. Вёз меня в тележке Джимми. Впереди козла шли три коровы с телятами. Ещё дальше… огромный бурый медведь. Просто гигантский. Все его бока были облеплены сумками, и вёз он большую телегу, загруженную скарбом.
Я резко отвернулась в другую сторону. Сердце от кошмара бешено билось в груди, я боялась сделать вдох.
За тележку была привязана дойная коза, за ней шло козье стадо уже без привязи. Последней в нашем караване шла мама с веточкой в руках, подгоняла козлят.
Её лицо укрывал капюшон длинного плаща. Поблёскивали глаза жёлто-зелёным светом.
Я заплакала, глядя на неё.
– Лизонька, – только голос родной мне был знаком, все остальное пугало до дрожи. – Всё хорошо, милая. Мы домой возвращаемся.
– Вы больные, – прошептала я. – Вы ненормальные.
От отчаяния не смогла больше ничего сказать. Завалилась боком на одеяла и подушки и смотрела на лес, в который хорошо бы убежать, но ни сил, ни возможности.
Мысли путались. Я надеялась на Ларису. Она сейчас начнёт меня искать, найдёт, сдаст врачам, и они очистят мой организм от наркотика, который я, видимо, глотнула в том проклятом баре, и меня до сих пор не отпускает.
Я не хотела верить, что это явь. Чувствовала себя отвратительно. Поганая наколка болела и пульсировала. Внутри что-то нарастало. Это было странное ощущение, что второе Я желает вырваться на свободу и сожрать всех обидчиков. Я, как человек разумный, сдерживала внутри агрессию и просто плакала от безысходности.
Процессия съехавших сектантов, которые думают, что они медведи, вышла на берег реки, где горело несколько фонарей. На старой прогнившей пристани стояли какие-то люди. Я бы попросила о помощи, но у них глаза тоже горели. К пристани был пришвартован корабль, на который большой медведь складывал вещи. Потом закинул бурую лапу и стал уменьшаться. С него слетел медвежий оборот, и на борт вошёл мой голый отец. Следом за ним по шаткому трапу коровы. Послушно так шли, словно загипнотизированные.
Подплывали к пристани катера, выходили какие-то мужики.
Жесть.
Мне плохо.
Мама взяла меня на ручки. Все мои восемьдесят килограмм, хотя наверно килограмм пять уже слетело на нервной почве. Но всё равно вес, а она, как младенца, меня на руках покачала, в щёку поцеловала и очень бережно усадила на колени в мокрую траву.