— Если надо, значит, найдем деревню.
Тут из полутьмы пещеры выныривает мужик лет сорока, с телосложением «крепыша из Бухенвальда». Тощий, жилистый, лысый. И физиономия у него, хоть сейчас без грима в фильм про наркоманов или сидельцев колонии. Хотя тут, скорее, не сама физиономия, а эмоции, на ней отражающиеся. Не хотел бы я встретить такого в темном переулке.
— Ну че, схлестнёмся? Я тебе пока три один торчу, а проигрывать я не привык.
— Мальчики не надо… — Лера привычно пытается встать между нами, но я, убирая посох в куб, с широкой и милой улыбкой проскальзываю мимо нее.
Да, я улыбаюсь. Потому что помню это состояние. Мужик не испытывает ко мне ненависти, он даже не понимает, что каждая смерть здесь имеет значение. Он просто хочет развлечься…
Бью хуком с правой, «не снимая» с лица улыбку. Противно? Да! Подло? Может быть! Но так проще, так он до последнего от меня ничего не ждал. А неожиданно прилетевший кулак по правильной траектории, это практически всегда нокаут. Да и весу во мне раза в полтора больше, чем в нем.
Мужика срубило. Не давая опомнится, кидаюсь на него и заламываю руку с ножом. Спит-то он спит, но вот боль вполне себе реальная – это я тоже помню. Жаль, разбудить она не может. Но вот настроить на нужное восприятие происходящего вполне.
— Слыш, урод, еще раз сунешься ко мне, я тебе этот кинжал в очко засуну, — негромко, но с чувством зашипел ему в ухо.
Надолго это его не остановит. Знаю, пусть плохо, но помню, что сам был таким. Однако сейчас он должен быть растерян, или я ничего не понимаю.
— Да ты чо! Я же просто. Мы же раньше…
— Все! Забыли! Нож убрал.
Кинжал исчезает. И пусть мужик сейчас искренне не понимает за что ему прилетело, потом он мне скажет спасибо.
Вставая и отряхиваясь, кидаю Лере, — что у нас там с деревней? Этот орел сейчас в углу отсидится и его опять на подвиги потянет. Сам, наверно, таким был…
Внимательно смотрю на ее реакцию, и, судя по отведенным в сторону глазам, не сильно-то я ошибся. Хреново. Вот поэтому-то, наверно, и отправили меня ближе к входу. Уж не Лера ли? Но если и так, я не в претензии.
— Дима говорил, что там деревня, пойдет, посмотрит. А где, я не спрашивала, думала, вернется, и все туда пойдем. Страшно тут.
Уверенно направляюсь к выходу, когда Лера одергивает меня за руку, — подожди, давай Петра возьмем? Он с хрангом хорошо сражался, и мне вас разнимать иногда помогал…
Я не против. Как по мне, можно и всех забрать. Их, если разбудят, то это только лучше. Но на мое предложение девушка трясет головой:
— Всех не надо, разбредутся. Вы, когда выходили… многие только после смерти сюда возвращались. А двое… — губы у нее задрожали, и мне ничего не оставалось, как только снова прижать ее к себе.
— Ну, будет тебе. Вот найдем сейчас деревню, все узнаем. Может, еще образуется.
Вру, конечно, и сам это понимаю. Не похож этот мир на тот, где в конце выходит веселый ведущий и та-да-м… Кто-то нас конкретно поимел на этот договор. Знать бы еще, кто, а, главное, зачем. Ну не верится мне, что я, зная, что могу загнуться вот так во сне, как лох, на такое подписался. А главное — будь тот договор честным, стоило ли нас оставлять вот такими, «спящими»?
Отстранившись, Лера позвала какого-то мужика лет под сорок, — Петь, иди сюда.
Мужик в этот момент разговаривал с какой-то мадам. Мадам, потому как за сорок, если не за полтинник. И это тоже странно – зачем организаторам этого вот всего такие тетки? Ну не бойцы они. Не выжить им тут. А ведь договор она тоже подписала. Дела…
Но вот мужик вполне себе ничего. За метр восемьдесят, крепко сбит, и сила в нем чувствуется.
- Че, помочь чем, дочка, надо?
Вот смотрю на него и удивляюсь. С мадам не попрощался, даже не извинился за прерванный разговор. А к Лере обращается так, словно помнит, что помогал. Узнает ее. Странное это состояние «сомнамбулы». Сам вот вроде помню, как таким был, а наблюдать со стороны… жесть. И дело тут не в адекватности. А в раздрае сознания. Что-то мы воспринимаем всерьез, а что-то, привычное, казалось бы, незыблемое, просто игнорируем.
— Мы идем в деревню, пойдешь с нами.
Даже не вопрос! Скорее, констатация факта. Но мужичка это, похоже, не смутило. Ну идем и идем. Делов-то. А в какую деревню? Зачем? Даже не поздоровался, гад. Просто встал рядом с Лерой, смотрит в упор, и словно не видит.
Первым пошел я, за мной Петр, Лера, видимо, решила его малость контролировать, так что пристроилась последней.