– В прямом смысле? Плохой переводчик?
– Не в языке дело. Он хорошо говорит по-английски. Переводчик вообще не понадобился. Дело не в том, как он говорил, а что.
– Наверное, нам опять не повезло. Не того послали. Минэнерго – пожалуй, самое большое из гражданских министерств. Еще финансов, конечно… Но у министра энергетики семь замов, они сказали, что еще не знают, кто поедет в Стокгольм. Но все-таки, что он сказал? Какое-то решение они приняли по газу?
– Нет. Не приняли.
Том даже зубами заскрипел от раздражения.
– Может, я придумываю, – сказал он, ощущая свою вину за два часа потерянного шефом драгоценного времени, – но у них так бывает – какой-нибудь чиновник находит причину съездить с женой за покупками. Оплаченный шоппинг, так сказать. Поэтому его секретарша и просила не распространяться по этому поводу.
Кнут выпрямился, облокотился на стол и смотрел на него отсутствующим взглядом.
– Все может быть… но этот парень, мне кажется, не тот типаж.
Том мысленно чертыхнулся. Надо, надо было поехать с Кнутом на встречу. Директриса подождала бы часок, ничего бы с ней не случилось.
– Извини за эту накладку с Ксенией. И, как назло, именно сегодня. Сам дурак. Сказал бы – извините, сейчас не могу. Договориться о другом времени.
– А что случилось?
Типичный Кнут – он ведь искренне заинтересован в том, что там произошло с Ксюшей. Том не раз встречал начальников его ранга, которые постфактум констатировали – да, мол, упустил я своих детишек!
Но Кнут охотно и подолгу общался с детьми, особенно с Ксенией. Он знал ее настолько, насколько может знать ребенка чужой человек.
– Украла что-то в «Клара Фрукт».
Кнуту можно сказать. Кнут и сплетни – две вещи несовместные.
– Обойдется. В тот раз же обошлось.
Было такое. Ксения уже пробовала себя в мелком воровстве в «Оленсе». Не попалась. Но Ребекка случайно обнаружила в ее сумке нижнее белье с неснятой магнитной защитой.
А Кнут откуда знает? Насколько Том помнил, он никогда Кнуту не рассказывал.
– Не переживай. Все подростки дурят. Пробуют себя.
Тому стало тепло от этих слов. Кнут знает, что говорит. Сам он уже не верил в свою интуицию, по крайней мере, что касается Ксении. Ребекка подчас давала очень дельные советы, но насчет своих детей ни секунды не сомневалась – отправила всех троих в интернат. Странное совпадение… она решила порвать с ним сразу после того, как уехала ее младшая, Александра.
А может, она давно планировала? Детей – в интернат, Тома – куда подальше. Можно наслаждаться жизнью.
Кто-то заглянул в дверь – свободен ли шеф. Том помахал рукой – скоро, скоро… а когда обернулся, увидел, что Кнут схватился за живот, наклонился и вздрогнул, как от сильной боли.
– Не понимаю, в чем дело, – тихо сказал Кнут. Боль, очевидно, немного отпустила. – Вообще чувствую себя как-то странно.
– Кишечный грипп?
– Вряд ли… У меня с детства иммунитет.
– Ты что-нибудь ел в «Дипломате»? Я, кстати, там один раз отравился.
– Только чай.
Кнут с трудом встал и подошел к зеркальному шкафу.
– Выгляжу как труп, – констатировал он. – Но сейчас вроде получше. Пройдет… но этот русский меня ошарашил. У меня было ощущение, что он в первый раз слышит про шведскую ветку газопровода.
– Может, дурачком прикидывался?
– Возможно… но в чем тогда смысл визита? Я предложил ему использовать Северный Готланд для развертывания строительных работ, а он смотрел на меня как на идиота. Пустился в заверения, что Швеция и Россия – друзья не разлей вода. Министерство, дескать, хочет заручиться шведской поддержкой. Ну ты знаешь – обычная болтовня.
– Может, они притормаживают? Рассчитывают, что шведская сторона сама откажется от строительства ветки?
– Я тоже так подумал… Слушай, мне пора…
– Надо обсудить дальнейшие шаги…
– Я тоже так считаю, – Кнут глянул на часы. – У меня встреча через полчаса. Займемся этим завтра. И об остальном надо поговорить…
– Об остальном?
– О тебе и Ребекке.
Том кивнул. Он забыл, что они уже касались этой темы.
– Ты тоже куда-то собрался? – спросил Кнут.
Том пожал плечами. Он хотел заняться делом, но из головы не выходила Ксения – как она там одна? Так психануть… Наверное, он перегнул палку. «Идиотские номера… Ты можешь хоть как-то объяснить?»
Нельзя было так говорить.
– Я сейчас, только захвачу куртку.
Кнут ждал его у лифта. Тому показалось, что он еще бледнее, чем был в кабинете, – возможно, из-за чересчур яркого освещения.