- Колян, ты совсем мозги пропил? – говорю я. – Какой я тебе Леха?
- Какой Леха, Паха? – расхохотался здоровяк. - Ты сам-то че? Ходишь как зомби какой-то. С Машкой посрались?
- Да нет, затрахался просто. В отпуск пора.
- Слушай, пойдем покурим. Моя еще кофе целый термос наварила – дорогущий, сука, но вшибает о-го-го! Заодно пробздишься малехо.
- Давай, - вздохнул я.
Вышли из цеха и направились к продуваемой всеми ветрами курилке. Присели на деревянную лавку, Колян налил мне кофе в щербатую фарфоровую кружку. Закурили.
- Так че это с тобой? – спросил здоровяк.
- Крышей еду, похоже, - ответил я. – То вилку вместо ложки возьму, то вкус чувствовать перестану. И еще забойный цех снится.
- Эка тебя херачит, братан. - Сигарета в его здоровенных ручищах казалась зубочисткой, и за пару глубоких затяжек она истлела наполовину. – М-да, помню я этот цех… Тогда водку глушил как воду, только бы забыть это нахрен.
Выпили кофе. Коля не соврал, реально забористый, густой, горький, и с огромным количеством сахара, почти что сироп. Но от этого варева и сигареты на душе стало чуточку легче, и даже руки, вроде, перестали дрожать.
- Слуууушай, а приходи со своей вечером к нам! – сказал Колян. – Посидим, бокс посмотрим, по пивчанскому жахнем. Мелкая твоя с нашим Данькой поиграет, они вроде раньше дружили.
- Это год назад было, что у них щас творится – не знаю.
- А, не парься! Давай к нам! Я Ваньку с Маратом позову, они тоже своих притащат. Посидим по-семейному!
Надо. Не хочется, но знаю – надо идти.
- Уболтал, чертяка языкастый. Сейчас Машке позвоню, скоординируемся.
- Вот это дело! – Колька встал и с размаху ударился лбом о сиротливо висевшую лампочку. Потер лоб, выматерился, закурил еще одну сигарету. – Ну давай, до вечера. Нехрен тут сидеть, Ваганыч сегодня лютует. Норму, говорит, не выполняем.
- Ты термос забыл!
- Да бля…
- Ну как он?
- Пришел в норму. Обошелся калибровкой и чисткой кэша, ремонта не требуется. Пришлось, правда, повысить дозировку эндорфинов, но это некритично.
- Ну, слава тебе, Господи. Прикажите подать обед, как обычно.
- Что будете пить? Красное?
- Нет. Сегодня, пожалуй, водочки. Эти эксцессы так выматывают.
***
До чего же здесь шумно. Мужики хреначат пиво и смотрят по телевиору, как двухметровый негр и такой же здоровенный араб чистят друг другу хлебальники, Машка с другими женщинами болтают о своем девичьем и звонко хохочут на кухне, а Вика с остальными детишками вопят в комнате сына Коляна, пытаясь определить, чья очередь надевать шлем виртуальной реальности.
Несмотря на гудящий во всю мощь кондиционер по всей квартире адски накурено, хоть топор вешай. Тошнит. Пиво совсем дрянное, просится наружу и почему-то отдает мочой. Конечно, ни разу ее не пробовал, но кажется, это именно она. Пытаюсь перебить этот мерзкий вкус то солеными огурцами, то рыбой, то гренками, густо сдобренными чесноком, но он не исчезает. И этот доставший уже запах скотобойни…
- Паша, ты чего злой? – сказал Марат, развернувшись в кресле. – Тебе плохо?
- Это в нем недостаток спирта говорит, - усмехнулся Ваня, поглубже затянувшись стоящим на журнальном столике кальяном с вишневым табаком. – Колян, есть че покрепче?
- Коньячку или водочки? – Коля задорно потер руки.
- А все и сразу!
- Базара нет! Марат, на тебя рюмку брать?
- Нет, братан, спасибо, я лучше пивка. Башка потом болеть будет.
- Ну как знаешь. – Колян хлопнул меня по плечу своей здоровенной лапищей. – Не дрейфь, Лешка, ща мы поставим тебя на ноги!
Опять Лешка… Да что за хрень?
Наконец араб свалил негра мощным ударом в челюсть и Марат с Ваней взвыли от восторга. На крики, едва не уронив бутылки и хрустальные стопки, прибежал Коля.
- Что я пропустил?!
- Аль-Кайна уделал Джеферсона!
- Что, насовсем?
Не успел рефери отсчитать последние секунды, как негр, сплевывая кровь, поднялся на ноги.
- Во дает! Ну, давайте, пацаны, по маленькой.
Мы хлопнули по рюмке коньяка. И все содержимое моего желудка выплеснулось наружу. Нестерпимая боль пронзила все мое тело, голова была готова взорваться, а глаза вылезти из орбит. Все поплыло, пошло помехами, комната и друзья рассыпались на нестерпимо яркие горстки пикселей. В уши ударил рев сирены.
Удар головой о ледяной стол фрезерного станка привел меня в чувство. Дрожащими руками я нащупал под собой липкий, пахнущий хлоркой пол, поднялся на колени. В глаза бил яркий белый свет.
- Фургалов, черт тебя дери! – заорал хрипящий динамик где-то под потолком. – Немедленно почини этого урода, а ни то встанешь на его место!