Взмахи клинков врагов были медленны словно движения под водой, в какой-то момент вовсе останавливаясь. Разъяренным Бером Войдан бросился на врагов, круша их подобно застывшим перед ним статуям. Двоих Войдан поймал за руки и закрутив столкнул лбами. Они состыковались как «Союз» с «Апполоном». Их упавшие как мешки тела стали опорой для хорошего прыжка на чьи-то плечи. Раздался короткий вопль и треск ломаемого позвоночника.
Мелькнул в воздухе кулак, и кожа на лбу ближайшего противника разошлась вместе с костями. Падая на пол, он с ужасом смотрел на лицо вторгшегося к ним демона, покрытое пылью и оттого казавшееся каменным.
Бессильные что-либо предпринять, немногие уцелевшие враги завыли. По их лицам было видно, что они решили или отомстить за соплеменника, или умереть. Второй вариант нравился Войдану больше.
Он с энтузиазмом стал крушить остальные черепа, ломать руки и ноги, с легкостью отбивая любые нападения. Схватка продолжалась всего несколько секунд, но за эти несколько секунд к Наинне отправились все находившиеся здесь аннунаки.
В святилище расположенном в тайных комнатах под Зиккуратом царила тишина, нарушаемая только потрескиванием горящих в факелах благовоний. Его глухая подземная камера была выложена ровными мраморными плитами, покрытыми магическим орнаментом. В чёрном камне, орнамент был прорезан специальным способом, он был, как бы, под полированной поверхностью и проступал только в том световом спектре, который глаза авдов не воспринимали. Это орнамент символизировал обожествленную природу места рождения аннунаков, пронизанную милостью Наинны, и запечатлевал основные постулаты его тайного учения. Это был зал Начального Трона - магическое место, где вечность была отпечатана в камне.
Духовно сосредоточившись и подавляя в себе волнение перед ликом грозного бога, Гамеш, шепотом обращался к огромному, выступающему из стены тёмному камню, в глубине которого был изображён тёмный профиль - невидимый лик Наинны. Стоя на широко разведенных и согнутых в коленях ногах, с распростёртыми в молитве руками, Гамеш, для увидевшего его безмозглого авды, был бы похож на лягушку. Но авд здесь никогда не было, и быть не могло, ибо смотреть на Наинну, было дозволено только аннунакам.
Гамеш с благоговением взирал на тайный настенный орнамент святилища, запечатлевший ритуальный Праздник Гончарного Круга. На нём Ану создал богов, аннуннаков, животных, растения и возделывающих их авд, ибо Ану существовал уже тогда, когда земля была погружена во тьму, а первозданные воды и небо были не разделены. Когда Ану открыл глаза, возникли свет и вселенная. Тогда Ану сосчитал землю, подчинив её математическим законам и поместил весь мир в своем Первом Храме, ставшим прообразом Храма Наинны.
За спиной Гамеша бесшумно открылась тяжелая дверь и поднявшийся порыв ветра поколебал пламя, постоянно горящее у алтаря Наинны. Не рискуя потревожить общение Гамеша с Наинной, бесшумно вошли жрецы Храма.
Машмашшу Нисабы с ними на этот раз не было. Он, как старший жрец, проводил церемонию во Втором Доме Наинны - церемонию главную и наиболее священную. ритуал же у терафима был призван наполнить энергией ТО, что творил в этот момент Машмашшу. Здесь его замещали Дуузу Абу и Элулу Ташриту- бывшие вторыми в жреческой иерархии и носившие статус Машмаш-шу Цехру. Официально, для авд, Дуузу Абу был академиком Российской Академии Наук Осипом Юрьевым, возглавлявшим Учебно-методический центр биомедицинских технологий. Элулу Ташритубыл членом-корреспондентом той же Академии. Авдам он представлялся как Моисей Тюльпанкин и возглавлял Всероссийский научно-исследовательский институт лекарственных и ароматических растений. Оба возглавляемых ими ведомства абсолютно легально и ни от кого не таясь, занимались «сохранностью тела Владимира Ильича» - то есть именно тем, что и должны были делать Машмаш-шу Цехру в Доме Наинны: их заботам и был вверен терафим.
Старшим жрецам помогали Ша-Маллу - молодые аннунаки, находившиеся пока на ступени ученичества. В один прекрасный день им предстояло сменить стареющих Дуузу Абу и Элулу Ташриту, а возможно и самого Нисабу, но пока оба они - и Бару, и Ашиту, только приобщались к древним церемониям. В мире авд они бЫли преуспевающими бизнесменами - Борисом Фридманом, владеющим сетью банков, и Семёном Вайншлегелем - самым крупным в стране владельцем нефтяных месторождений.
Сейчас они сняли с себя деловые костюмы и стояли в нарядах храма. В последние месяцы Ша-Маллу каждый день были в храме, поддерживая священный огонь и совершая древние ритуалы приношений, которым научил аннунаков сам Наинна. Для этого их пришлось оформить в качестве сотрудников администрации президента. Но скоро сила Наинна вновь, вся, будет с ними, ибо близилась великая битва, в которой победит свет, настоящий, Лунный Свет. После двух с половиной тысяч лет спало, наконец, заклятие мерзких демонопоклонников и Экура-Ме - мост миров был найден. Предстояло лишь провести обряд восстановления, который был назначен на сегодня - день, когда светила полная Луна.
Обряд был разделен в пространстве, тем самым символизируя временное отделение аннунаков от их отца Наинны, который теперь вновь скоро будет с ними. Небесную часть церемонии, следовало проводить вдали от земли на северной башне пентакля, для чего фрагменты Экура-Ме были доставлены на верхний этаж того, что туземцы величали сталинской высоткой и где был главный офис Гамеша, по воле отца Гамеша, пронзившего небеса этой мерзкой страны. Отсюда же, из подземного святилища под Зиккуратом, рядом с терафимом, к Экура-Ме направлялась божественная сила, необходимая для совершения обряда, и полученная здесь от Наинны, с помощью терафима, через пропасть миров.
Закончив молитву, Гамеш присоединился к ожидавшей его за дверью процессии жрецов, распевавшей неслышные слоги гимна. Но слышать их Гамешу и не было надобности - гимны предназначались для слуха Наинны и были знакомы каждому аннунаку с детства.
Редкие, подвешенные к потолку светильники, повторяющие контуры растущей Луны, с трудом освещали широкий полутемный коридор - Наинна не любил много не лунного света.
На Гамеше, как и на остальных, главных участниках священной церемонии, не было ничего кроме мягкой зеленой туники и тяжелого золотого ожерелья с единственным крупным камнем - камни у всех были разные, обозначая возраст и степень иерархии члена семьи.
Стоявшие в нишах, наболюдающие за церемонией аннунаки, а сегодня, сюда пришли многие из них, обретшие власть в этой стране, поверх своей обычной одежды накинули длинные ритуальные красные шарфы, облачение своих древних предков, охранявших священный дом Наинны в Вавилоне. В одной руке они держали широкие золотые чаши с водой Тигра, а вторую сжатую в кулак, но с выставленными двумя пальцами, прижимили к уху. Стена, связывающая святилище Наинны с Залом Некрополиса - жизненном центре империи аннуаков, месте, где покоился саркофаг с терафимом - подчиняясь невидимым механизмам, отошла в сторону.
Обычно терафим располагался в нижней башне верхнего яруса Зиккурата, где выставлялся на обозрение рабов - они шли мимо него нескончаемым потоком, подпитывая энергией Наинну, незримо восседающего на Божественном Троне. Но сегодня, в эпоху спутников и компьютеров, да и прошлые десятилетия, авдам нельзя было прямо сказать, что они - авды, что они должны питать своей энергией Наинну. Потому для авд приходилось придумывать ухищрения вроде «демонстраций 1-го мая» или «праздников 7-го ноября». Приходилось и прятать от них основные конструкции Храма, - часть помещений наглухо скрыв от их глаз под землей, часть - оборудуя священными предметами только перед важнейшими церемониями. Тогда «мавзолей» закрывался «на ремонт», в зал к терафиму вносились все нужные культовые предметы, и жрецы творили свою магию.