Выбрать главу

— Да, да. Я напишу, — кивнул Платонов.

— Перечислите людей, которые знали Барабанщикова. Подробно опишите, что вы делали в ночь с третьего на четвертое сентября.

— А это зачем? — насторожился Аристарх Антонович.

— Это важно для нас обоих. И обязательно напишите, как попал к вам ключ от дома погибшего.

Платонов согласно кивал.

— Теперь можете ехать домой. Завтра в десять я жду вас с подробными объяснениями.

— Я могу уйти? — на лице Платонова мелькнула надежда.

— Да. Следователь, который будет вести дело, избрал мерой пресечения для вас подписку о невыезде. Пока идет следствие, вы не должны покидать город. — Корнилов подвинул Платонову лист бумаги, тот внимательно, слегка шевеля губами, прочел и расписался красиво, с кудрявыми завитушками.

Когда Аристарх Антонович подходил к двери, подполковник окликнул его. Платонов вздрогнул и обернулся.

— Вы никогда не видели у Барабанщикова оружие?

— Оружие?

— Да. Пистолет, например?

— Нет, не видел.

«Спокойней было бы оставить его «погостить» у нас, — подумал Игорь Васильевич, когда за Платоновым закрылась дверь, — но раз уж следователь так решил… Может быть, на доверие Платонов ответит откровенностью?»

Правда, не очень-то верил подполковник в откровенность людей такого склада, как Платонов. Слишком много было в нем напускного, неискреннего. «Лицедей, — неприязненно думал Корнилов. — Только мои эмоции к делу не пришьешь, как говорил когда-то Мавродин».

Майор Мавродин, умерший в прошлом году, был первым наставником Игоря Васильевича в уголовном розыске.

12

Телефонный звонок разбудил Корнилова в шесть утра. Дежурный по городу доложил, что ночью на Озерной улице в Парголове сгорел дом Барабанщикова.

Когда Корнилов приехал на Озерную, пожарище еще дымилось. Пахло мокрой золой и почему-то печеной картошкой. Трава, кусты, яблоки — все было засыпано пеплом. Выгорело почти все внутри дома. Стояли обгорелые стены да чудом не обрушившиеся стропила. Пожарные машины уже уехали, осталась только их красная «Волга» с экспертами. Несколько женщин стояли, перешептываясь, и с любопытством разглядывали копавшихся на пепелище экспертов и следователя. Чумазый милиционер потерянно бродил рядом.

— Вы дежурили ночью? — спросил у него Корнилов.

— Я. — Милиционер почувствовал, что перед ним начальство, и совсем стушевался. — Кто же его знает, чего он вдруг загорелся. Тихо было совсем. Спокойненько. Вдруг — жах! Как полыхнет.

— Покажите, где вы были, когда заметили огонь? — попросил подполковник.

Милиционер вышел из калитки на улицу.

— Не надо было отпускать этого Аристарха! — сердито зашептал подошедший Бугаев. — Наверняка его рук дело!

— Спокойно, капитан, — одернул Семена Корнилов. — Лучше вспомни как следует, не оставили ли вы с Лебедевым включенными электроприборы во время обыска. И как с куревом у вас было?

— Все в порядке, товарищ подполковник, — обиженно сказал Бугаев. — Что ж мы, в первый раз?

Милиционер перешел дорогу, остановился у скамеечки…

— Вот здесь я и сидел. У Молевых на скамейке. Все отсюда видно. Дом Барабанщикова как на ладони. Вдруг полыхнуло. Я калитку вышиб и к дому. Да куда там! Стекла уже посыпались. Черепица ровно как пулемет трещит. Побежал звонить пожарникам. Тут автомат на углу…

— Хорошо, сержант. Все сделали правильно, — сказал Корнилов.

Они вернулись на пепелище.

— Скорее всего, поджог. Эксперты, конечно, точнее все доложат, но у меня сомнений нет, — сказал капитан из пожарной охраны. — Все внутри дома было облито бензином. И канистра оставлена, поленились даже спрятать. — Он пнул ногой большую обгоревшую банку. — Из сарая притащена. Я место нашел, где она стояла. А сарай взломан.

— Собаку не пробовали пускать? — спросил подполковник у молодого капитана, следователя из районного отдела внутренних дел.

— Пробовали, товарищ подполковник, не берет. Все вокруг пеплом засыпано. Видно, приличная тут жаровня была. Не хотите печеной картошки? Еще горячая. В подвале испеклась.

— Может быть, и картошкой придется заняться, — без улыбки ответил Корнилов. — Если нужда придет. А сейчас другие заботы есть. Бугаев! — позвал он Семена. — Пройдемся еще разок по участку.

С трех сторон к дому Барабанщикова примыкали участки других хозяев. Забор стоял хлипкий, на «живую нитку». Кое-где подгнили столбы, и штакетник завалился. Лежал прямо на кустах. Позади участка в заборе зияла большая дыра. Корнилов внимательно осмотрел ее. Свежая. «Только-только ломали», — определил он.

— Не проверяли? — спросил подполковник у Бугаева и кивнул головой на дом за забором.

— Проверяли. Когда начался пожар — соседи выломали. Ведрами стали воду таскать, да куда там.

— Если кто-то чужой хотел попасть к дому Барабанщикова незаметно, он скорее всего шел здесь, — сказал подполковник.

— При условии, что сержант с улицы никого не проворонил.

— Ты с ним подробно беседовал?

Бугаев кивнул.

— С той скамеечки ему три дома как на ладони. А вот что на задворках творилось — он не видел.

— Сейчас одна надежда — опросить всех соседей, не видали ли кого чужого, — сказал Корнилов. — Я еще пройдусь по саду и поеду в управление. А ты с людьми беседуй, пока на работу не разъехались. Никого не пропусти.

— Вы считаете, что это не Аристарх поработал? Кто-то другой? — Бугаев с сомнением смотрел на обгорелый дом. Подполковник промолчал, Семен покрутил головой и, вздохнув, пошел через кусты к соседям.

«Нет, это не Платонов, — думал Игорь Васильевич, внимательно, штакетину за штакетиной, осматривая забор. — Он свое уже взял. Хотел бы поджечь — поджог бы вчера. А возвращаться сюда, после того как тебя милиция задержала… Надо решительным человеком быть. А вся его решительность — одна видимость: четыре морщины на лбу да волевой подбородок».

Осмотр ничего нового Корнилову не дал. Повсюду: на траве, в кустах, на заборе — валялось столько всякого хлама — каких-то тряпок, полуобгорелой бумаги, старых корзинок, обуглившейся мебели, что поиски здесь следов преступника теряли всякий смысл. «Бедлам какой-то, — раздражаясь оттого, что ничего не сумел прояснить, думал подполковник. — С чем приехали, с тем и уезжаете, товарищ начальник. Что о вас районные милиционеры подумают?» Он сел в машину и сразу же набрал номер управления. Ответил Белянчиков, которого подполковник, узнав о пожаре, посылал на квартиру Платонова.

— Ну как там наш инженер? — спросил Корнилов. — Написал сочинение?

— Платонов дома не ночевал, — доложил майор. — Соседи видели, как он поздно вечером погрузил в машину чемодан и уехал.

— Этого еще не хватало! — вырвалось у Корнилова. — Розыск объявили?

— Объявили. В доме дежурит Степанов.

«Ну и ну! Ну и Аристарх! — раздражаясь все больше и больше, думал Игорь Васильевич. — Преподнес сюрприз. На что ж он надеется?! Удрал и все свои любимые иконы оставил!» Корнилов вдруг заулыбался. Шофер покосился на него с тревогой.

— Ничего, Саша, ничего. С ума я не сошел, — продолжая улыбаться, успокоил его Корнилов. — Вспомнил я этого Аристарха. Никуда он не убежит, миленький. — Подполковник посмотрел на часы. Было половина десятого. Он снова набрал номер Белянчикова.

— Ты, Юрий Евгеньевич, пропуск Платонову все же закажи.

Когда они подъезжали к Главному управлению, Игорь Васильевич попросил шофера:

— Заверни, Саша, на Каляева, к автомобильной стоянке.

Красные «Жигули» Аристарха Антоновича, забрызганные подсыхающей грязью, красовались в сторонке. Корнилов удовлетворенно хмыкнул.

Платонов, понурясь, сидел в приемной. Увидев Корнилова, Аристарх Антонович встал, поздоровался, чуть наклонив голову.