— Правильно секретарь ячейки говорит, — поддержали Орузбая сидящие. — Мы верим, что Бюбюш сможет работать председателем аилсовета.
Все единодушно избрали Бюбюш Каниметову председателем, секретарем вновь стал Сапарбай. Главой комитета бедняков выбрали Шарше, заместителем — Самтыра. О Курмане вынесли решение, что он поддерживает Саадата, и не дали ему никакой должности.
VII
Первая неделя июля. Залитая солнцем земля оделась в самый красивый наряд. Над головой, в сверкающем как синий шелк небе, не спеша плывут пушистые, похожие на клубки верблюжьей шерсти, нежно-белые облака. Там и сям на клочковатых полях трудятся дехкане, отвоевывая у земли свое счастье. У одних в руках сверкающие на солнце кетмени. Они копают и исправляют арыки, поливают хлеба. Другие заняты прополкой лекарственного мака или проса.
…Омур с женой и человек десять помогающих ему мужчин и женщин пололи лекарственный мак.
— Поторапливайтесь, дорогие мои, — просил Омур работающих, — прополку надо закончить вовремя… А ты, дорогой Абдиш, спой что-нибудь, тогда тетушки твои станут веселее полоть.
Над полем полилась звонкая и печальная песня о сироте. Юноша сам сложил эту песню.
В это время из кыштака по направлению к полю выехали три всадника. Омур узнал Бюбюш, Сапарбая и Осмона.
Подъехав, они приветствовали Омура и его помощников:
— Здравствуйте! Успех вашему делу!
— Пусть будет щедрой к вам земля!
— Пусть умножится ваш мак и не притупятся ваши чанджы от работы, Омуке!
— Спасибо, дорогие мои! — отвечал на их приветствия Омур. — Да сбудутся ваши пожелания! Куда вы?
— Приехали вам помогать, — сказала Бюбюш, смеясь. — Не найдутся ли для нас чанджы? Дайте самые что ни на есть острые.
— Чанджы найдутся. Есть острые, как бритва.
Бюбюш слезла с лошади.
— Зуура, дай-ка мне свою чанджы, — обратилась она к молодой женщине. — Кажется, я стала белоручкой, сидя за столом.
Бюбюш начала полоть мак. Она работала быстро и умело. «Когда председателем аилсовета был Саадат, он не приезжал помогать дехканам, как эта Бюбюш, — подумал Омур, глядя на нее, — наоборот, тот волчонок вредил, угрожал нам, избивал и отбирал у нас лошадей. Правильно сделали, что посадили его в исправительный дом».
К Омуру подошел Сапарбай, который только что слез с коня.
— Сапаш, что нового в аиле? — спросил Омур.
— О каких новостях спрашиваете, Омуке? Новостей очень много, — ответил Сапарбай. — Сегодня я получил письмо от Самтыра.
— А где он, Самтыр в больших чокоях?
— Э-э, Омуке, разве вы не знаете? Самтыр сейчас во Фрунзе. Исак Термечиков увез его вместе с другими батраками в город.
— Об этом-то знаю, — сказал Омур, — я сам провожал Самтыра до Кайнара. Но где он сейчас и что делает? Самтыр, наверное, пишет.
— Он учится на годичных курсах, открытых специально для бывших батраков, — ответил Сапарбай. — Пишет, что жадно припал к реке знаний, которая оказалась глубокой. Он совсем другой человек, не похож на прежнего Самтыра в рваной заячьей ушанке. Вот как!
Прополов длинную грядку лекарственного мака, Бюбюш подошла к Омуру с Сапарбаем.
— Сапаш, ты забыл, наверное, зачем мы сюда приехали, — сказала она.
— Ах, — вспомнил Сапарбай, — Омуке, нам нужен Абдиш, дело есть.
Перепрыгивая через грядки мака, прибежал Абдиш.
— Зачем звали, байке?
— Говорят, ты нашел письмо.
— Да.
— Где оно? Нам надо прочесть.
— В кармане моего бешмета, сейчас принесу.
Абдиш побежал назад, где под кустом курая лежало его седло и одежда, и вернулся оттуда с небольшим свертком, история которого была такова.
Ранним утром Абдиш ехал на черном с лысиной бычке. Подъехав к большому джерганаковому дереву, которое росло у речки, он заметил на ветке свернутую газету. Слез с бычка, достал сверток. В нем оказались какие-то письма. Абдиш прочел: «Бердибаю», «Старику Шооруку», «Мулле Барпы», «Карымшаку». Озадаченный Абдиш сел на своего бычка и поехал дальше. «Что за странные письма? Почему они оказались на дереве?!» — думал он по дороге.
Вдруг раздался голос Соке:
— Ой, парень! Твой бычок такой скороход, что я на своем гнедом еле догнал тебя.
Абдиш рассказал Соке о письмах.
— Откуда они сюда попали, кто их писал? — заинтересовался старик.