Мать Саадата молитвенно проговорила:
— О боже, дай силу и мощь молодому батыру, чтоб он защитил нас от племенных людей!
Сурмакан, казалось, получала удовольствие от этих разговоров. Она сидела с горящими глазами и пылающими щеками и сейчас усмехнулась чему-то.
Строгая байбиче приметила ее усмешку и, намекая на Сурмакан, сказала молодым женщинам:
— Вы слышали, что говорят добрые люди? О боже, куда ведет нас жизнь… Будьте осторожны. Если не читаете намаз, то хоть по утрам совершайте омовение, держите себя чистоплотно! Запомните, если на этом свете будете стрелять глазами по мужчинам и предаваться сладости блуда, то на том свете вы превратитесь в ишачек!.. А у тех, кто перечит мужьям, языки будут проколоты шилом. Уважайте богом данных мужей и не позволяйте топтать свою постель чужим грязным ногам…
— Верно говорит байбиче! — поддержала ее мать Саадата. — Второй бог женщины — это муж. А у нас иные молодки ни за что считают мужей…
— Слушайте, милые, это в пользу вам, молодым. «Слова старых собирай в мешок» — так говорили раньше. Будьте скромными и уважительными.
Долго еще поучали молодых старые байбиче, и все мысли их сводились к тому, что нынешняя смута вызвана грехами самих людей. Если бы люди по-прежнему боялись бога и почитали старших, то такого бы не было на земле.
Как ни странно, байбиче, нагоняя немалый страх на окружающих своими безрассудными сплетнями, сами же потом впадали в уныние.
Тоскливые и сумрачные расходились люди после таких разговоров.
XIII
С запада повеяло влажным, теплым ветром — приближалась весна. Таял дряблый снег под серым настом, в лощинах побежали шумные ручьи. На северных склонах еще держался нетронутый, но уже приосевший снег, а с южных склонов тянуло запахом молодой зелени. Старики повылезали греться на солнцепеке, а ребятишки возились на пригорке, скатывали камни, пели, по всему аилу разносились их звонкие голоса:
— О-о, ребята, весна идет, тепло идет!
— Смотрите, птицы летят!
— Скоро скворцы будут петь!
— А синицы будут танцевать на камушках!
— О, бабочка! Смотрите! Сядь, сядь, бабочка, сядь!
Бермет стояла у себя на дворе, с умилением смотрела на играющих ребят и, растроганная, проговорила вслух:
— Играйте, о мои глупые! Весело вам, беспечно! Ничто не омрачает ваши светлые души… Когда-то и мой Сапарбай был таким же беззаботным шалуном. — Мать грустно вздохнула. — А теперь беда пришла к нам, сына обвиняют. Он не спит ночами, все думает, переживает… О мой сердечный, послушался бы ты, бросил бы писать эти бумаги и жил бы спокойно!..
В последнее время она со страхом следит за сыном. Когда Сапарбая выпустили из подвала, он прямо сказал.
— Или я, или он! Больше я этого терпеть не буду. Я прав и докажу это!
Сколько ни умоляла его мать, Сапарбай вставал по ночам и долго просиживал над бумагами. Он написал в волостной комитет партии докладную о поведении и делах Калпакбаева.
Когда сын, сумрачный и сосредоточенный, сидел, склонившись над столом, мать не находила себе места. То вставала, то снова садилась, то выходила во двор, жалуясь у дверей невестке:
— О боже, горе мое! И зачем ему связываться с начальством. О упрямый ты мой… Зайна, доченька родная, хоть бы ты, что ли, убедила его, пусть он бросит писать жалобы!..
Зайна делала вид, что соглашается со свекровью. Не хотелось ей обижать старуху.
— Да и правда, зачем еще писать жалобы! — отвечала она, как бы возмущаясь. А матери только этого и надо было.
— Вот видишь, Зайнаш правильно говорит! — с надеждой обращалась она к сыну. — Сапаш-джан, прошу тебя, ради бога, ради меня сожги свои бумаги!
Сапарбай снисходительно усмехался:
— Я не жалобу пишу, мама. Я борюсь за правое дело…
Мать недоверчиво косилась на сына и кивала невестке: ну-ка, мол, ты же грамотная, глянь-ка, что он там строчит. И невестка согласно кивала ей головой, склонялась над плечом Сапарбая:
— Ну-ка, что у тебя тут?..
Но, как и подозревала мать, Зайна была заодно с мужем. Они советовались друг с другом и знали, что делают. Зайна, даже и не взглянув на бумаги Сапарбая, знает, что он пишет. Зайна сама говорила ему: «Нам нечего опасаться. Это открытая борьба!» Сейчас, как и всегда, Зайна мягко ответила матери:
— Нет, мама… Это не жалоба… Просто сын ваш пишет свой дневник, записывает в него все, что происходит за день.
— Вон как?
— Да, посмотрите вот…