— Где контора аилсовета?
— Здесь, где вы находитесь сейчас! — ответил Осмон, продолжая писать.
«Пьяный он, что ли?» — подумал Сапарбай.
— А где председатель? — так же грубо спросил вошедший.
— Уехал по аилам…
— А секретарь?
— Я секретарь, — ответил Осмон и с удивлением глянул на него, словно бы спрашивая: да откуда ты такой, кто ты, следователь или уполномоченный?
Сапарбаю не понравилась наглость пришельца, и он неприязненно сказал:
— А вы сами кто будете?
Незнакомец с возмущением глянул на Сапарбая: как это он, мол, не знает, кто я такой?
— Я уполномоченный! Буду проверять дела аилсовета!
— Проверяйте, — проговорил Сапарбай. — Вы назначены, стало быть, к нам?
— Нет, я назначен над девятью восточными аилсоветами волости!
— А ну, если даже над девятью, то это хорошо! — иронически усмехнулся Сапарбай.
Этот приезжий был тот самый Шер, который когда-то задержал лошадь Чакибаша «за долги». После того как сестра его вышла за Чакибаша замуж, он продолжал не признавать ни ее, ни тем более самого Чакибаша. Он все так же играл в азартные игры, буянил и пьянствовал. Однажды Шер напился в дым. Стоя у коновязи, он отвязал чью-то лошадь, сел на нее и поехал к себе. Заметив по дороге рыжую собаку, которая грызла кость, он принял ее за лису, пришпорил коня, чтобы ударить лису камчой, но конь шарахнулся в сторону от вскочившей на ноги собаки, и Шер, слетев с седла, упал на камни. С тех пор он был немного не в своем уме, видать, что-то нарушилось в мозгу от сотрясения. С тех пор повадился он ездить по аилам, выдавая себя за важного начальника. Так вот этот самый Шер теперь прибыл и сюда.
— Если ты секретарь, — сказал Шер Осмону, — то найди мне председателя аилсовета, председателя артели и бригадиров!
Он бросил на стол черный портфель, повозился с ним и достал оттуда кипу бумаг.
— Вы хотите провести собрание? — спросил Осмон.
— Ты что, парень… Не буду я проводить собрание! — рассердился Шер.
Осмон растерялся.
— Значит, вы будете проводить заседание бюро? — спросил он.
— Никаких заседаний бюро!
— А зачем тогда вам активисты? Председатель аилсовета уехал в дальние аилы проверять пахоту, а председателя артели найти очень трудно, — конторы у него нет, так что он не сидит на месте, а все дела его в голенище.
— Ты мне дай сюда то, что мне надо! — приказал Шер. — Я должен получить от них отчет!
— Ну, если отчет, то это и я могу дать вам!
— Нет, я не могу верить одному человеку.
— Да я за это буду отвечать. Поставлю печать и распишусь, если хотите.
— Ну ладно.
— Спрашивайте, что вас интересует?
Шер завозился с портфелем, потом достал бумагу непомерной длины и, что-то читая там, начал спрашивать:
— На какую сумму подписались по деньгам в долг?
— Это что такое, непонятно!
— Вот тебе на! Совсем забываете киргизский язык!
Сапарбая возмущала наглость и глупость этого уполномоченного.
— Может быть, это заем? — раздраженно спросил он.
— А, так это заем! — подхватил Осмон, не дожидаясь ответа. — Подписались на три тысячи семьсот рублей.
— А контрактация как?
— Шестьдесят процентов!
— Шерсть?
— Выполнили!
— Утиль?
— Собираем.
— Коллективизация на сколько процентов проведена?
— Коллективизацию мы проводили не по процентам, а по желанию.
Шер возмущенно вытаращил глаза и заговорил таким тоном, будто случилось что-то ужасно страшное, непоправимое:
— О-о-о! Почему, я думаю, этот аил отстает, так, оказывается, здесь сидят одни дураки! Вы до сих пор не знаете, что такое проценты! Как же вы будете руководить народом? Оказывается, это вы виновны в плохой работе!
Шер быстро собрал бумаги, сунул их в портфель и застучал по столу:
— Я, представитель ревизионной комиссии, приказываю вам отчитаться! Таких глупцов, как вы, надо пропесочить, вы все заленились! Я вернусь к вам завтра, сейчас еду в другие места. Чтобы председатель к моему приезду был на месте.
С этими словами он покинул комнату.
Сапарбай и Осмон недоуменно переглянулись, потом расхохотались, хотя они все еще не знали, что это был за «уполномоченный».
— О боже, твое чудо! — сказал Осмон. — Вот такие-то и сеют смуту и панику среди народа.