Сапарбай, как будто бы не обратив на это внимания, поторопил его:
— Быстрей садись на лошадь. Выноси вещи, опия-то у тебя сколько?
— Шесть мер…
— В курджуне?
— Да, маловато немного. Кожевник Касым хотел принести еще.
— Ну, ждать теперь некогда, — заторопился Сапарбай. — Быстрей собирайся. Курджун давай мне на седло. Да быстрей же, попадемся, светает уже.
Султан заметался, быстро пожал руку Сапарбая и побежал в дом.
— Сурмаш, быстрей давай! — возбужденно сказал он, переступив через порог, поджидающей его жене. — Сам Саадат ждет на дворе. Ну, с богом! Ты выйди, дай ему по обычаю хлеба-соли на дорогу. Да побыстрей! Бог даст, если все будет благополучно, окутаю тебя в китайские шелка!..
Сурмакан всполошилась, налила в чашку кваса и с подносом боорсоков выбежала во двор. Еще не доходя до Сапарбая, стоящего в затененном углу, она радостно-угодливо залепетала:
— О родимый болуш-джигит! Где ты? Жив-здоров? Да благословит ваш праведный путь дух предков да будет покровительствовать вам на скользкой тропе и бурной переправе сам Сулейман-пайгамбар! Только ты послушай меня: сам знаешь моего — непутевый он, как бы не случилось что с ним! — Сурмакан даже всплакнула. — Так ты побереги моего беркута. Поручаю его судьбу тебе, а ваши судьбы самому богу!
Сапарбай что-то невнятно пробормотал, отхлебнул квасу, взял с подноса несколько штук боорсоков:
— Спасибо, Сурмаш! Не беспокойся, пока я жив, твоему Султану ничто не грозит!
— Дай бог, дай бог, болуш-джигит! Я только тебе и верю. А не то никуда не пустила бы его из дома. Выпей еще кваску!
— Спасибо! Пусть Султан поторапливается!..
— Ну, возьми хоть на дорогу боорсоков. Да возьми, не отказывайся от хлеба-соли перед выступлением в путь. Карман у тебя есть? Давай положу!
Чтобы отвязаться от привязчивой бабенки, Сапарбай подставил карман. Когда она клала в его карман боорсоки, он как бы случайно схватил ее за грудь.
Сурмакан вздернула плечами:
— Ой, ты что это… Нашел время… Где ты был раньше?
Сапарбай опешил от неожиданности, но все же сумел ответить:
— А что, и сейчас не поздно. Мы не оставим вас, заберем. Так что время у нас еще будет.
— Да ну тебя… Тоже мне, ведь ты никогда не говорил такое! — хихикнула она и ущипнула Сапарбая за мякоть бедра. — Вздумал когда, перед дорогой!
— Ну ладно, — как бы соглашаясь, произнес Сапарбай. — Иди собирай мужа. Да побыстрей. Сурмакан побежала, но тут же вернулась:
— Болуш-джигит, тебе поручаю его, смотри! Ты не верь ему, опий сам продай и шелка тоже сам выбирай!
— Не беспокойся, Сурмаш, все будет в порядке.
Звякая подвесками на косах, Сурмакан побежала к дому. Навстречу ей вышел Султан с курджуном, полным опия.
— Выноси шубу! Быстрей! — сказал он ей.
Султан положил курджун на седло. Потом он надел шубу, крепко обнял жену.
— Ну, прощай, Сурмаш! Жди, скоро вернемся!
Сапарбай тронул коня. Когда Султан поравнялся с ним, он спросил:
— А кто еще наготове, кроме тебя?
— Да кто? Твой Заманбек да Керим.
— А Курман?
— Да кто его знает… Он пока не решился, видать.
Тут немного не по себе стало Султану, даже на сердце похолодело от вкравшегося сомнения: «Чего это он спрашивает? Сам не знает, что ли?»
— Ну, пошли, живей! — прервал его мысли Сапарбай и поехал быстрей, опережая Султана.
Абдиш и его товарищи, наблюдавшие за всем этим, спрятавшись за арыком, сейчас последовали за ними.
— Эх, заманили мы было Сапарбая, да, видать, испытать смерти не суждено ему было! — с сожалением промолвил Султан.
— Ну ничего! — сказал Сапарбай. — Пошли побыстрей. Не сегодня, так завтра все равно попадется он нам в руки!
Возле двора Керима Султан остановился, подал голос:
— Керим, эй, Керим! Мы прибыли! Собирайся быстрей!
Сапарбай остался в стороне, где было темнее.
Керим, оказывается, не спал, — видно, ждал с часу на час прибытия Саадата. Он сразу же выбежал из дому:
— А где Саадат?
— Здесь, возле сарая. Живей давай!
Керим подбежал к Сапарбаю, наскоро пожал ему руку:
— Здравствуй… Значит, жив-здоров?
Сапарбай низко склонился над гривой, ответил на рукопожатие.
— Быстрей седлай лошадь! Говорить потом будем, а то доброотрядцы могут заметить, тогда все пропало.
— Да я мигом, оседлаю лошадь, и все!
— А что, разве у тебя нет опия?
— Есть около пяти мер, спрятал я опий на косогоре в камнях.
— А, это у дороги… Ну, давай, выступаем.
Керим быстро оседлал лошадь, забежал за шубой и курджуном. Жена его, Кермекан, цеплялась за чумбур и стремя, не желая отпускать, и даже не подошла, не поздоровалась с «Саадатом».