— Здесь сто пятьдесят мараведи. Я очень ценю свое здоровье и очень благодарен вам, господа за то, что вы сделали для меня и моей семьи…
— И для всей Кастилии.
Сказал, входя в комнату богато одетый молодой человек, в сопровождении свиты. Присутствующие склонились в глубоком поклоне. Я это сделал с некоторым запозданием, но не менее усердно. Практики у меня пока не хватало.
— Ваше Величество! Благодарю вас за ваш приход ко мне. Я очень тронут.
— Полноте, мой верный Гусман. Когда мне сказали, что ты тяжело ранен и можешь умереть, я бросил все государственные дела и поехал к тебе. Но я вижу здесь нашего Шмуэля. Тогда я спокоен, он сделал все, чтобы Господь не лишил нас твоих мудрых советов. Подойди к нам, Шмуэль.
И король стал снимать со своей руки перстень.
Благодарю вас, Ваше величество. Но на сей раз я не при чем. Я ничем не смог бы помочь его светлости, мое искусство было бессильно в этом случае. Операцию провел мой молодой соотечественник Яков Леви, который только вчера прибыл в наш город и остановился в доме хорошо вам известного Авраама ибн Эзры. Я очень надеюсь, что высокая комиссия врачей нашего Толедо сочтет его достойным заниматься врачебным делом в Кастилии.
— А, что, твоего мнения, как королевского медика для этого недостаточно? Так передай им мое повеление, он будет признанным врачом в Кастилии. А то, как помочь моему другу и советнику, их нет, а создавать комиссию они есть.
— Подойди, ко мне, Яков Леви.
Я подошел и поклонился.
— Хм, встретив тебя на улице, я бы подумал, что идет какой-то кабальеро. А ты еврей и врач.
— Он спас от разбойников детей ибн Эзры, убив пятерых нападавших.
— Это так?
— Да, Ваше Величество. Кроме того, днем ранее на меня напали четверо разбойников.
— Ну?
— Я имею честь и удовольствие лицезреть венценосную особу, а они лишились этой возможности.
Король расхохотался, и свита его в этом поддержала.
— Впервые вижу такого еврейского доктора.
— Я не всегда был врачом, Ваше Величество. У себя на родине я был офицером в подразделении, охранявшим границы.
— В таком случае, писец, пиши мое повеление. Разрешить КАБАЛЬЕРО Якову Леви проживать вне границ джудерии и владеть земельным наделом, который он приобретем на свои средства. А пока прими от меня этот перстень в знак моего благоволения к тебе.
Ибн Вакар получил разрешение покинуть высокое собрание, с условием периодически проведовать больного, и мы покинули герцогский дворец.
— Уважаемый господин ибн Вакар. Прошу вас разделить со мною полученные деньги. Это ведь наш общий пациент.
— Послушайте, Яков, надеюсь, в силу своего возраста, я могу к вам так обращаться?
— Разумеется, господин ибн Вакар.
— Шмуэль, для вас просто Шмуэль. Так вот, если бы не ваше мастерство, то герцогу никто бы не смог помочь. У меня и у всей нашей общины могли возникнуть большие проблемы. Поэтому, я не возьму ни одной монеты из этого мешочка, они ваши по праву.
Мы сели на лошадей и выехали с подворья. Деньги я положил в переметную суму, а королевский перстень одел на средний палец левой руки. Мне он пришелся впору.
— А камень-то бриллиант.
Подумал я.
— Не огранен, конечно, но размер достойный.
Я никогда ранее не носил никаких украшений, а теперь, видимо придется привыкать. У "уважаемых" людей нашейные цепи, перстни. Придется приобретать и для себя нечто подобное. Noblesse oblige (положение обязывает).
Когда мы вернулись, в большом зале нас поджидала вся семья ибн Эзра. Лея чуть приподнялась в своем кресле. Казалось, еще немного и она вспорхнет, как птица, и бросится ко мне. Но это, к сожалению, не произошло. Может быть, это моя вина. Я ведь старался не давать повода, скрывая свои чувства к ней. Кто я для нее и, главное, для ее отца? Бездомный бродяга без корней в этой жизни. В это время очень важно знать, какого рода, из какой семьи человек. Какое у него положение в обществе, материальное состояние, наконец. А что я могу предложить одной из богатейших невест Толедо? Профессия, это да, плюс. Немного, по понятиям ее отца, денег, тоже не минус. И все. Конечно, наши чувства много значат, но только для нас. А ее отец за свою жизнь привык к другим, более жизненным понятиям. Кроме всего вышеизложенного, я еще проживаю у них в доме. Не могу же я забыть законы гостеприимства.