— Товарищ, вы чего стонете как буржуй под пятой пролетария, — из-за ширмы раздался звонкий девичий голос.
— Любезная мне бы кипяточку? — устало вопросил Колян.
Девушка выскользнула из-за полотняного укрытия, походя застёгивая белую блузку, лицо заспанное, взгляд блуждает, зато прическа и улыбка безупречны.
— Простите заспалась, — сходу принялась оправдываться пионерка, шлепая босыми ногами по полу, от такого зрелища Коляна пробрал озноб, — сейчас организуем в лучшем виде.
Парень добрался до первой парты, чувствуя, как тело потряхивает, хотя ране казалось, что стало теплее. Задорное личико пионерки показалось в дверном проеме из кухни, она взволнованно вопросила.
— А вы чего такой замерший? — сначала чайник поставила и только потом с расспросами полезла чудо, а не человек.
— Да… зима там, а я вот долго бродил, — с путано начал объяснять Колян и сбился, не зная, что и сказать. Чтобы коротко и ясно.
Внезапно лицо девушки посторожило, приобретая сердитые очертания, губы сжались, брови сошлись к переносице, а пальцы, что ране держались за наличник, побелели от напряжения.
— Это что у тебя на ноге? — простой вопрос, но прозвучал так словно кто-то одновременно со словами приставил к затылку холодный ствол пистолета, а палиц нервно елозит спусковой крючок. От таких ощущений Николай даже обернулся, никого, — я повторяю. Что с ногой?
Колян вытянул левую ногу внимательно осмотрел и после честно ответил.
— Не знаю. Замерзла?
За те несколько мгновение пока парень отвлеченно рассматривал конечность, девушка переместилась в сторону и замерла в трех шагах от него, тонкие пальцы сжимали наган. Но пока его ствол угрожал только полу.
— Что случилось? — борясь с накатывающим холодом спросил Колян.
— Ты притащил паразита, — с такой интонацией только о смерти сообщать, человеку с пробитым на вылет брюхом.
— Чего? — Колян вскочил и сразу рухнул на пол, боль в лодыжке лишила всякой возможности к передвижению.
— Откуда ты это принес? — донеслись чьи-то слова откуда-то сверху, но это не имело смысла, весь мир несчастного скитальца заполняла боль.
Колян не видел, как пионерка звонила по старому телефону с гербом в центре диска. Как после заправив наган за пояс побежала в коридор. Как спустя несколько минут вернулась со стариком, нервно размахивающим ножом. Как еще спустя минуту в помещение ворвалась Вика. Как две девчонки, надрывая жилы, взвали его на сдвинутые парты, а сбрендивший хирург принялся кромсать сначала штанину, а после радостно хихикая, занялся удаление живой слизи с пострадавшей конечности.
— От куда он это принес? — холодно спросила Вика, удерживая мечущегося Николая.
— Я не знаю, — чуть виновато ответила пионерка, — он пришел весь замерзший, и стоило мне увидеть эту гадость как его скрутило. Но… но, если судить по вони, он был в одном из разлагающихся миров.
— Млять нах… че за мля, — крик раздался за миг до распахнутой пинком ноги двери, в классе ввалилось двое. Девушка и парень оба в пошитых на заказ классических костюмах тройки, серого цвета.
— Так твари с е… отсюда это наш холоп, — истерично закричала вошедшая особа, обе девушки разом отпустили Николая, — что за нах отвечай ты упоратая по Совку?
Тем временем истеричная особа пнула ближайшую парту, а сопровождающей ее парень наглым образом с вожделением рассматривал формы пионерки.
— Пришел скиталец, и принес паразита. От падальщика что разъедает один из миров, — от тарабанила пионерка.
Лица вошедших изменилось, словно кто-то слайд передёрнул из нахально счастливый, стало угрюмо и злым.
— Мля Томи, нам жопа, эти твари нашли способ переходить? — почти нормальным тоном проговорила истеричка.
— Не, падальщики только за пожирателями идут, — тупо отозвался ее напарник, совсем по-детски чеша затылок.
— Имбицил. Я про этого холопа говорю, тропы стали чётче. Мы можем про срать время, и кто-то раньше приведет Пожирателей в его мир. Надо срочно продавать имфу о проходе.
— Дык это аукцион надо созывать, и это с Мальеном Акс-тур делиться.
— Срань, срань, срань. Как же не вовремя. Ладно… эй шалава в штанах, что там свистит? Чайник. Метнись сделай нам, хорошо… — хозяйка пнула ближайший стул, после еще раз ударила по столу, вся мебель с грохотом повалилась на пол, — эй старый утырок бросай этого недобитка и валит от сюда.
Вика резво убежала выполнять приказ, с выражением лица полным злобы и ненависти. Но сумасшедший хирург даже бровью не повел. Он пребывал в экстазе, высшая сложности хирургическая операция и всего с одним скальпелем, не это ли чистый катарсис? Психованная же недовольно поджала губу и более никаких активных действий не предпринимала, уселась на еще не опрокинутый стул.
— Ксюха может это того? Ну типо случайность? — про гундосил помощник.
— Ты готов поставить на это свое долголетие и эдемский кущи?
— Нет! — поспешно выпалил тот.
— И я не готова, — Вика вернулась и расставила чашки с чаев на соседней парте, — эй паскуда ты чего удумала сюда неси.
Вика не сдвинулась с места, внезапно старик завопил, как эмоциональный студент девственник перед первым сексом, и лихорадочно сгреб палкой слизь в жестяную банку, извлечению откуда-то из-под плаща. Скальпель заметался в его руке со скоростью швейной машинки, и пятясь странный хирург направился к выходу, скалясь абсолютно ненормальной улыбкой.
— Вали отсюда утырок, как я и сказала, — прошипела хозяйка.
Колян тяжело застонал и сел, придерживая ладонями голову.
— Это чмо еще и встало.
Коляна мутило, голова шла кругом, и к тому же чертовски чесалась нога, даже не так кость в ноге. Он поскреб пальцами по ладошки, легче не стало. Послышался знакомый голос, в душе стало легче и теплее, он сфокусировал взгляд, нашел его обладательницу, и сразу расплылся в благостной улыбке.
— Хозяйка я… я принес вот, — он суетливо достал колбы с Рубином.
— Мля точно, мы же за этим сюда и пришли. Хороший песик, неси сюда. Томи ты видал этот все же справился, ажно двоих приволок, — истеричка похлопала подошедшего Коляна по щеке, — ты пойдешь с нами, песик. А твой мирок мы продадим, как и всю твою семью, их ням, ням Пожиратели. Дочку ням, ням, женушку ням, ням.
И психованная натужно рассмеялась, чувство превосходства и вседозволенности радовала хозяйку больше всего на свете. Даже мелочный глумеж доставлял неизмеримо больше удовольствия, чем еда, секс, или победа над врагом.
Николаю разом пришли образу как некая мерзость, из гниющего мира пожирает его любимую дочь, и жену. В голове что-то щелкнуло, с ним такое уже бывало: когда жену назвал сукой какой-то урод из толпы пьяного быдла. Он, не колеблясь ни мига, полез в драку. Тогда ему сломали челюсть и выдали третье сотрясение мозга, а Маринка одному придурку проломила голову каблуком. Пока его лежащего пинали ногами. Или, когда трёхлетнею Дашку какой-то бугай толкнул в сторону, дабы телка могла пройти в подъезд без задержки. Не было драки, а было два удара в челюсть и лежащий тело в луже возле ступенек. После были разборки и куча требований, но тогда амбал проглотил обиду. И сейчас случилось ровно тоже самое, в миг пропали авторитеты, законы, устои, было лишь одно жгучее всепоглощающее желание защитить любимых.
Колян с занемевшим лицом, схватил за ручку металлический чайник, и что есть духу врезал в голову психованной. Хозяйка не ожидала удара, да где там, она и представить себе такое не могла принципе. Поэтому не предприняла ни намека на уклонение, и металл, соприкоснувшись с виском отправил ее в глубокий нокаут. Томи как аквариумная рыбка открыл и закрыл рот. После глянул на Николая. И глаза его резко пошли из орбит, он пальцами впился себе в горло, захрипел и завалился на бок. На его спине висела пионерка, а удавка из кожи, сжимала горло. Хрупкая девчонка клещам висела на спине урода, не давая и шанса на спасение. Даже убей он ее хватка не ослабнет, тут уже никаких сомнений. Пока Колян пытался прийти в себя, Вика ловко намотала такую же удавку на горле истерички. Через минуту все было кончено, через пять, девушки ослабили удавки, обе опрокинулись на пол раскинув руки.