Поезд покачивает на стыках, ее убаюкивает этот метроном, уже не имеет значения, что она лежит в купе, она отключается от всего окружающего, погружаясь в иной мир. Она, не то чтобы засыпает, а впадает в сладкую полудрему, она любит такое состояние, оно как бы медитативное. Ты находишься между сном и реальностью и можешь растворяться в фантазиях, ее этому научили на курсах; ты отключаешь мозг от внешнего мира и даешь ему возможность грезить, это приятно и хорошо для психики. Под стук колес поезда такое приятно вдвойне.
…Эта героиня повести, и руки того мужчины, который лег с ней рядом, когда она спала, а затем начал ее потихоньку ласкать. Она сама тоже почти спит, представляя себя в образе героини, и то, как эти руки касаются ее. А потом… как они крадутся вдоль ее тела, как все больше смелеют, как становятся совсем наглыми… В своих грезах она представляет, как героиня во сне постепенно возбуждается… как это происходит совсем незаметно, шаг за шагом, как возбуждение по капельке заполняет ее… По сюжету повести в героине просыпается желание… и, вживаясь в ее образ, она сама начинает чувствовать признаки возбуждения под влиянием грез, и чувствует это, не выходя из сладкого состояния полусна.
Поезд качнулся, простыня чуть съезжает, открывая ее ноги, но она лежит на боку лицом к стенке купе и не ощущает этого, она почти спит. Только сидящие напротив мужчины, оторвавшись от карт, видят это и любуются ее ногами. Она же по-прежнему грезит. Грезит о нахальном мужчине, такое будит в ней желание.
…Эти руки того мужчины, они не такие и наглые, просто они настойчивые, и им нравится ласкать тело героини. Они его трогают, поглаживают, ощупывают, обволакивают его своими ласками, им нравится его округлость, его мягкость, его женственность… И ее тело в ответ отзывается, на нем появляются мурашки, под кожей пробегает сладкая волна, а внизу живота теплеет… Желание героини растет…
Поезд вновь качнулся, и простыня съезжает больше, открывая часть ее попы и удерживаясь на бедрах. Теперь мужчины любуются ее ногами до самых трусиков, и, переглянувшись, подмигивают друг другу. А она продолжает грезить о том, что она и есть та самая героиня, и что скользнувшая по ноге простыня, это пальцы мужчины, и что она бы, наверное, тоже делала вид, будто спит, и что тоже не стала бы сопротивляться…
Поезд качнулся сильнее, и простыня совсем съезжает, целиком открывая ее попу, она лишь зажата у нее под мышками, свисая на пол, и выглядит теперь как поднятый занавес ее женственности. Тонкая талия, изгиб бедер, округлый зад, голые до трусиков ноги, обнаженный низ ягодиц … короткий халатик задрался до самого верха. Вот такая аппетитная картинка красуется перед ее попутчиками, и те совсем затихают, уставившись на нее, в то время как она продолжает грезить, потеряв ощущение реальности. Это вновь не простынь, а пальцы мужчины, скользнувшие без спросу по телу ощутимей, пока она притворяется спящей.
В купе свежо и, немного выждав, один из попутчиков встает, чтобы накинуть на нее назад простынь, но поезд вновь качнулся, и он случайно чиркает пальцами по ее ноге. Чуть вздрогнув, она замирает… но не подает виду, что почувствовала прикосновение, хоть и явно ощутила его. Происходящее – на грани сна и реальности, она и понимает, что ее тронули, и пытается обмануть себя, что это сон. Ей не хочется прерывать его, ей хочется грез, ей нравится быть той героиней, она хочет оставаться ей. Героиню как бы тронул тот мужчина, это происходит как бы в повести… Это происходит не с ней. Она вдруг внезапно погружается в этот самообман, ее словно что-то затягивает в него помимо ее воли, с ней происходит что-то необычное, ее захватывает состояние волнующего Притворства, и, лишь мгновение поколебавшись, она «не просыпается».
Замерев на минуту, мужчина выжидает ее реакцию, и видя, что она не реагирует, трогает еще раз… Вновь совсем чуть-чуть и тоже как бы случайно… Снова выжидает, буквально затаив дыхание и следя на ней. Она опять «не чувствует этого», состояние Притворства не отпускает ее, и он чуть смелеет. Теперь уже, еле касаясь, он гладит ее вдоль ноги, очень осторожно, буквально кончиками пальцев и по-прежнему еле дыша. Состояние Притворства перехватывает ее дух, ей даже становится тяжело дышать от волнения, но она старается не выдать себя.