— Пустяки, — поспешил успокоить супругу родитель. — Как только сын обоснуется по–настоящему, у него хватит достоинства не подпускать к себе всякую шваль. Это вопрос психологии, дорогая: вертикальная поза производит переворот в образе мыслей.
Великий день настал.
Отпрыск старательно завершил свое сооружение, которое, насколько можно было судить на расстоянии, имело достаточно приличный вид, хотя и казалось более низким и плоским, чем было принято, а такая оригинальность почти граничила с дурным тоном.
Последний раз оглядев сооружение, отпрыск поставил свое тело вертикально и устало опустился нижним концом на место, которое приготовил для прикрепления. Минуту спустя он попробовал грести щупальцами, но уже не смог подняться — он окончательно и бесповоротно прикрепился.
Личинки помоложе следили за ним из трещины в рифе с благоговейным ужасом.
— Поздравляем! — кричали соседи.
Родитель и родительница благодарно раскланялись, и родительница снисходительно помахала щупальцем трем девственным тетушкам.
— Ну, что я говорил! — торжествующе воскликнул родитель.
— Да, дорогой, — кротко согласилась родительница. Внезапно обитатели нижних уступов испустили тревожный вопль. Волна растерянности и недоумения прокатилась по всей колонии. Оглянувшись, родитель и родительница окаменели.
Отпрыск снова начал грести, но на этот раз совершенно непринятым способом — он закручивался и нагибался, что выглядело очень неуклюже. Однако, судя по уверенности его движений, он проделывал это не в первый раз. Поскольку он сохранял вертикальную позу, создавалось впечатление, будто он старается плыть вбок.
— Он помешался! — взвизгнула родительница, цепляясь за наиболее удобную соломинку.
— Боюсь, — буркнул отец, — боюсь, что нет.
Во всяком случае, они видели, что в действиях отпрыска была система. Он продолжал грести все тем же нелепым способом, причем и он, и построенная им платформа как будто отодвинулись и продолжали удаляться!
Отдельные части места прикрепления, которое не было настоящим местом прикрепления, вращались самым непонятным образом для тех, кто никогда ничего подобного не видел. И все сооружение ползло по дну, подскакивая на песчаных неровностях и оглушительно скрипя. Но тем не менее оно двигалось!
Личинки покинули трещины и теперь кружили около отпрыска, разглядывая его движущееся приспособление и засыпая его вопросами. А их родители возмущенно кричали, требуя, чтобы они не смели иметь с ним ничего общего.
Три девственные тетушки, тихо взвизгнув, попадали в обморок в щупальца друг к другу. Такого потрясения колония не помнила с последнего цунами.
— ВЕРНИСЬ! — гремел родитель. — Так не делают!
— Вернись! — визжала родительница. — Так не делают!
— Вернись! — верещали соседи. — Так не делают!
Но отпрыск был глух к доводам рассудка. Отпрыск обзавелся колесами.
Джек Водхемс. Не тот кролик
Париж.
Принимающая расслабилась в колыбели, отсоединив свое сознание от памяти и от посторонних мыслей. Она устремила пристальный взгляд в пустую приемную камеру, воспринимая ее во всех мельчайших подробностях, не допуская в свое сознание ничего, кроме непосредственных впечатлений. Она перестала думать и о прошлом, и о будущем — ощущала только настоящее, данную секунду, свое существование именно тут, в этом месте, именно сейчас, в этот миг.
И как раз вовремя. Отправляющая Внешней станции СВ БВИСИ была уже готова.
Принимающая плавно включила усилитель — слабая эмиссия ее мозга была уловлена, удвоена, усилена в десять… в сто… в тысячу раз.
Напряженные поиски вовне, соприкосновение, нащупывание и обретение два сознания соприкоснулись и слились, воспринимая одно и то же. Такие же стены, такая же температура воздуха, такая же колыбель и ярко горящая единица на фоне мрака. Только в камере отправляющей стоял молодой человек. Принимающая увидела его, перестала видеть, снова увидела, попыталась замкнуться на нем, воспринять мельчайшие подробности, удержать их, воссоздать его таким, какой он есть. И принимающая уже восприняла его, и отправляющая начала отключаться, как вдруг зеленая единица замерцала, обратилась в зеленую паутинку. Глаза принимающей расширились и на краткое мгновение увидели что–то странное. Она увидела…
Принимающая испустила душераздирающий вопль: