И мне свезло. Огонь загнал меня в комнату, где я встретил нашего капитана, который в спешке обшаривал комоды.
– Быстрее, оно где-то тут, помоги мне его найти, – не церемонясь проговорил капитан.
Понимая, что задача для него имеет высокий приоритет, я хотел было присоединиться к обыску, но заметил две люльки. Я подошёл и взглянул на обитателей. В одной лежал ребёнок со светлыми волосами. Кожа его была светло-зелёной, что больше свойственно эльфам. В другой люльке лежал ребёнок с короткими волосами, цветом подобным той женщине на картине – тоже рыжий.
– На это нет времени, – не отвлекаясь поговорил капитан, – мы должны выполнить миссию, пока дом окончательно не сгорел.
– Но как же дети? – спросил я не отрывая взгляда от люлек.
– Мы здесь не за этим, – коротко ответил капитан.
– Но ведь… – Я на секунду запнулся. – Эти дети наследники хозяйки имения. А она наверняка не последнее место в обществе занимает. Возможно, эти дети будут для нас ценнее.
Капитан прислушался к словам и на секунду замер. Быстрым шагом он подошёл к люлькам и присмотрелся.
– Возможно ты прав. Тут у нас и шантаж можно устроить, и выкуп у родственников попросить. А можно кому и похуже отдать. Тогда хватай одного из них, и пошли отсюда, пока сами не сгорели.
Я держал в руках ребёнка, и сквозь пелёнку слышал его сердцебиение. Сердцебиение! Это был не ребёнок. Где-то там вдали, томным эхом, откуда-то под водой, я услышал сердцебиение корабля. Я открыл глаза и встал. Всё это время под моими ногами была твёрдая опора. Выпрямившись, я держал в руках тело гоблинши, а рядом стоял на мели корабль.
Со стороны борта появилась голова вперёдсмотрящего.
– Капитан Адал! Мель!
– Я вижу, что мель. Что происходит на корабле?
– Угроза исчезла.
– А как мы на мель-то попали?
В этот момент с корабля в воду спрыгнул Хаглуин.
– Обернитесь, капитан, земля же.
Уби
Когда я впервые увидел Уби, то думал о скорой смерти. Ходили слухи, что грядёт Проклятый Синод, однако никто не знал за кем. Жителей нашей деревни это не пугало. Они были такими наивными – не видели угрозы, пока она не подберётся к ним впритык. Но вскоре угроза всё же подобралась к нам. Умер мэр нашей деревни – Уильям Гейт. Ну как умер. Вот он, стоит на главной площади. Кожа его приобрела бледно-серый оттенок, челюсть держалась на остатках кожи. Одежда была ободрана, а из тела местами сочился гной. Толпа стояла вокруг него и шепталась. Словно боялись что-то громко сказать и спугнуть его. Через несколько часов его повязали стражники и увели куда-то. Хотя он и не сопротивлялся.
Подобные случаи начали повторяться раз в пару дней. Абсолютно в разных местах начала появляться нежить. Кто-то просыпался и видел перед собой лицо мертвеца и становился таким же. Кто-то замечал их посреди толпы и тут же звал стражу. Довольно быстро у нас образовался временный мэр – регент Голь. В первый же день он приказал заключать нежить в клетки. На третий день он приказал казнить нежить без разбора.
Очень жестоко и неуважительно, на мой взгляд. Есть поговорка: «О мёртвых либо хорошо, либо никак». Казнь нежити – это и есть «хорошо»? И как вообще можно казнить нежить, чтобы она погибла? Они же и так мертвецы. Зачем их вообще казнить?
На эти вопросы регент Голь ответов не давал, но его зачем-то слушались. Я решил последовать примеру жителей деревни – не париться, пока это не будет касаться меня. Но долго я не продержался.
Выйдя во двор дома, чтобы полить цветы, я увидел неизвестную мне фигуру. Прямо в цветах стояла, с бледно-серой кожей и частично ободранными волосами. Стояла. Или стоял. Я не смог определить принадлежность к полу, но раз нежить, то пусть будет она.
Она стояла не двигаясь, пока я не подошёл. Глазные яблоки быстро закрутились, пока зрачки не уставились на меня. Неужели я сейчас умру?
– Уби-и-и-и, – произнесла нежить.
Нежить потянулась рукой к цветам, которые росли рядом. Она попыталась вырвать один цветок, но вместо этого вырвалась рука и шмякнулась на землю. По всей видимости, убивать меня в её планы не входило, если бы и хотела, то вряд ли бы смогла.