С иных позиций подходил к теме религии Фогаццаро. Разделяя идеи католиков-модернистов, он утверждал взгляд на религию как на некую нравственную силу, очищающую и возвышающую человеческую душу. Продолжая мысли Мандзони, Фогаццаро нашел идеал благочестивого смирения в простой крестьянке («Серебряное распятие»). Умирая, она молится не только о своих близких, но и о своей госпоже-графине, подарившей ей много лет назад серебряное распятие. Графиня же, спасаясь от холеры и бросая на произвол судьбы крестьян, которым она обязана своим богатством и благополучием, думает только о себе и своем сыне. По нравственным качествам Фогаццаро поставил крестьянку выше ее эгоистичной госпожи.
Писатели-веристы отдавали предпочтение малым формам — новелле, повести. Роман в их творчестве чаще всего складывался из описаний отдельных картин жизни или как бы составлялся из целой серии очерков и набросков с натуры. Таковы романы Верги «Семья Малаволья» (1881) и «Мастро дон Джезуальдо» (1889), в которых сознание героев вырастает как бы непосредственно из «быта», а физиология является необходимым моментом в изучении внутреннего мира персонажей. Однако в самом конце XIX — начале XX века веризм потерял свою недавнюю популярность. В философии начал возрождаться идеализм, вступивший в борьбу с позитивизмом. Этот процесс был связан с изменившимися условиями социальной действительности: итальянская буржуазия подавляла демократические свободы внутри страны, вела националистскую пропаганду, начала империалистические войны. Как отражение новых тенденций итальянской действительности в литературе получил распространение жанр психологического романа из светской жизни, которому отдали дань и некоторые писатели-веристы, например Серао, Де Роберто. Другие романисты — Капуана, Деледда — стремились развивать психологический роман на веристских традициях. В Италии возник жанр веристского психологического романа, на формирование которого оказало значительное воздействие творчество Ф. М. Достоевского. Знакомство с произведениями великого русского писателя способствовало углублению психологизма в итальянском романе конца XIX — начала XX века.
Один из лучших образцов веристского психологического романа — «Маркиз Роккавердина» Капуаны. Этот роман вышел в свет в 1901 году и продолжил в Италии полемику с романом Достоевского «Преступление и наказание». Роман Капуаны — это тоже история одного преступления, в которой религии отведена важная роль. Первый и до наших дней единственный русский переводчик этого романа А. Е. Никифораки, почувствовав общность проблематики, дал переводу романа Капуаны другое и далеко не случайное название — «Преступление и наказание».
Достоевский заинтересовал Капуану и как защитник обездоленных, и как тонкий психолог и знаток человеческой природы. Капуану привлекла не столько философская, сколько социальная и нравственная проблематика «Преступления и наказания». Он вступил в спор с Достоевским, дав свое решение проблемы преступления и наказания и отведя религии иную роль, чем та, которую она играет в романе Достоевского.
Герой Капуаны Антонио Скирарди, маркиз Роккавердина (что значит «Зеленая Скала») — сицилийский аристократ, полюбивший крестьянскую девушку Агриппину Сольмо и отказавшийся от нее из-за предрассудков своей семьи. Но ревность и страсть, которую не могут заглушить никакие доводы рассудка, толкают героя романа на преступление — он убивает своего слугу Рокко Кришоне, которого принудил заключить фиктивный брак со своей возлюбленной. Муки совести, мысли о загробном мире и наказании за совершенное убийство, смерть в тюрьме невинного человека, а главное, любовь, которая не забывается и после женитьбы маркиза на девушке его круга, — все это вызывает нервное расстройство, и Антонио сходит с ума.
Капуана увидел причину преступления своего героя в общественных и нравственных условиях жизни Сицилии того времени, когда в сознании людей еще живы были феодальные предрассудки и соответствовавшие им нормы поведения. Маркиз требует от всех, в том числе и от возлюбленной, безропотного повиновения, распоряжаясь чужой судьбой по праву сильного. Свое поведение он согласует с требованиями среды, в которой живет, но, отказавшись от возлюбленной, обрекает себя на мучительные страдания.
Продолжая веристские традиции в изображении внутреннего мира человека, Капуана показывает, что «жизнь души» тесно связана с «потребностями» организма и живое чувство сильнее доводов рассудка.
Борьба разума с чувством осложняется в романе противоречием, в которое вступает рассудок с нравственным началом, заключающимся, по мнению Капуаны, в самом человеке (душа, совесть) и в окружающем мире. У Достоевского носителем нравственного начала был только человек, Капуана вводит в действие также и природу как воплощение высшей мудрости и нравственного закона. Преступление маркиза вызывает возмущение нравственного начала в природе, которое требует возмездия. Ночью над городом разражается буря — нечто подобное мировому катаклизму. В Антонио пробуждается совесть, которая призывает его к ответу.
В процессе осознания героем своей вины Капуана, подобно Достоевскому, отводил важную роль религии. Страх Раскольникова перед самим собой порождает раскаяние и стремление искупить свое преступление. У маркиза страх перед небесной карой оживляет веру и нравственное чувство. Вместе с совестью в нем заговорило чувство ответственности, толкнувшее его исповедаться в содеянном.
Воплощением небесного правосудия в романе Капуаны является священник дон Сильвио, защитник бедных, прозванный в народе «святым». Он проповедует человеколюбие и не приемлет сделок с совестью. Он требует от маркиза восстановить справедливость и занять в тюрьме место невинно осужденного. Страдание ведет Раскольникова к обретению веры в человека и возвращению в лоно христианства. У Капуаны религия выполняет иную функцию: она не спасает и не возрождает его героя к новой жизни, а только пробуждает в нем совесть и обостряет душевные муки.
Антонио может пренебречь человеческим судом, но как верующий он небезразличен к тому, что ждет его за гробом. Символом небесной кары в романе Капуаны является старинное распятие с фигурой Христа в рост человека. Больная совесть маркиза как бы оживляет распятие — ему кажется, что глаза Христа смотрят на него, а уста шепчут: «Убийца». Антонио отдает распятие монастырю, но и после этого не может заставить молчать свою совесть. Даже смерть священника, единственного обладателя его тайны, не приносит облегчения. Нравственная истина напоминает о себе, поэтому перед глазами героя романа постоянно стоят распятие и убитый им человек.
В романе «Маркиз Роккавердина» Капуана откликнулся на проблему, широко обсуждавшуюся в литературе того времени: что выше — наука или религия, свободное интеллектуальное развитие или следование христианским нормам поведения? Достоевский отверг современный ему позитивизм и натурализм, противопоставив их «узости» нравственный пафос христианства. Капуана отдал предпочтение науке в ее широком понимании. Опираясь на научные данные, в частности на данные психиатрии, он изучает внутреннее состояние своего героя. Нравственные мучения маркиза Капуана изображает как физическое ощущение боли, не покидающее Антонио, который, подобно Раскольникову, как бы ощущает в своей голове забитый гвоздь.
Изучая больную совесть своего героя, Капуана показывает, что страдание и вера не могут привести к нравственному воскрешению личности. Итальянский писатель дает физиологическое решение вопроса: душевная борьба маркиза завершается не просветлением, а безумием и смертью. Оттолкнувшись от идей Достоевского, Капуана показал путь нравственной и физической деградации личности, подчеркнув роль религии, обострившей эту драму.
Религия присутствует в романе не только как некая нравственная сила, но и в преломленном, комическом аспекте. Эта тема раскрыта Капуаной в образе кавалера Перголы, считавшего себя позитивистом, атеистом и пропагандировавшего эволюционную теорию. Пергола ругает монахов и высмеивает веру в чудеса и реликвии. Он стремится посвятить маркиза в тайны эволюционного учения, опровергающего существование бога и тем самым избавляющего Антонио от мук в загробном мире. Однако, заболев и страшась смерти, Пергола отказывается от своих идей, призывает священника и окружает себя христианскими реликвиями. Комизм происходящего подчеркивается Капуаной и внешним видом заболевшего кавалера, сидящего в постели среди горы подушек, в натянутом на самые уши белом нитяном колпаке, с пластырями на горле, привязанными широким шарфом, с багровым лицом, опухшими веками, укрытого суконным одеялом, из-под которого виднелись руки, сжимавшие небольшую медную фигурку Христа на кресте из черного дерева.